Марк Шагал. Наталья Гончарова. Наталья Парэн. Всему свету известные имена. Между тем они - дети России, при своей жизни оказавшиеся ей чужими. В результате богатейшее наследство выдающихся художников принадлежит западному миру. И сегодня мы получаем редкую возможность посмотреть на некоторые из их произведений. В Белгородском государственном художественном музее экспонируют «Авангард. XX век».

Коллекция Ирины Стежки

Ирина Стежка - арт-консультант, сопредседатель Европейского культурного клуба (Эсслинген-на-Неккаре, Германия), цель которого - развитие культурных связей между немецкими, европейскими и международными литературой, искусством, образованием. Именно благодаря ей мы можем увидеть произведения выдающихся художников русского авангарда: свыше пятидесяти графических листов Марка Шагала, в числе которых серия литографий, посвящённая Библии, книжные иллюстрации Натальи Гончаровой и Натальи Челпановой-Парэн.

- Проект с частной коллекцией наш музей хотел сделать давно. И сейчас мы не только представляем творчество крупных мастеров, но и поднимаем тему частных коллекционеров. Она заслуживает особого внимания, поскольку во многом благодаря именно этим людям сегодня нам доступны шедевры отечественного и мирового искусства. Если бы не их свое-
временные закупки, мы бы не имели доступа к ним. Вклад частных коллекционеров в развитие культуры, изобразительной в частности, огромен, - рассказывает заместитель директора БГХМ по научно-исследовательской и выставочной работе Наталья Свиридова. - Ирину Стежку нам рекомендовал Калужский художественный музей (эту выставку экспонировали в его стенах и ещё в 12 городах. - Е.Ш.). И вот наше сотрудничество состоялось. Есть ещё нюанс. Привезти, к примеру, живопись Шагала из наших же русских музеев крайне сложно - огромная страховка, затраты на транспортировку и охрану. Если бы меценаты нашлись... А вот графику - гораздо реальнее. И где бы мы ещё увидели её в таком количестве, получили представление о творчестве художника? Скажем, литографии Шагала в полной мере демонстрируют его живописные колористические предпочтения.

Художник печальный и радостный

Марк Шагал на свет появился в Витебске и до своего конца им грезил, более полувека прожил во Франции, подолгу оставался в Америке, Германии, земле Палестинской… Художник, принадлежащий миру, - в смысле географических координат. Существовавший при имперской и советской России, пяти французских республиках, режиме Виши, переживший революции, две мировые войны, угрозу национал-социализма… - в смысле временных. Черпающий силы в космосе, Боге - в смысле мировоззрения, мироощущения, дара.

«Яви мне мой путь. Я не хочу быть похожим на других, я хочу видеть мир по-своему», - в детстве у маленького Марка была своя молитва. И, кажется, Господь его услышал: он преодолел длинный жизненный путь (1887-1985) и стал тем, кем ему было суждено. Сын грузчика на селёдочном складе, он родился в бедной еврейской семье. В родном городе рисованию обучался у Юрия Пэна, ученика самого Репина, в Санкт-Петербурге - совсем недолго у Николая Рериха, потом у Льва Бакста и Мстислава Добужинского. Крупные мастера - да. Но всё же принято считать, что полноценного художественного образования Шагал не получил. При этом его стиль уникален - Шагал ни на кого не похож. Марка Захаровича мыслили художником «своего» направления, а подчас даже предтечей импрессионисты и экспрессионисты, кубисты, сюрреалисты, примитивисты... Да, в широком смысле - модернист, но он не изменял видимый мир по своему усмотрению, просто видел его таким. Давал власть своей внутренней свободе, собственному видению - и впечатления, идея, мистическая грёза управляли его рукой. В России же его работы не понимали, считали странными. Художника это угнетало: «Не называйте меня причудливым, напротив, я - реалист». Реалист, конечно, не в буквальном смысле.

- Да и не мог он им быть относительно своей культуры, своей религии - иудаизма, - объясняет Наталья Владимировна. - Их традиция, за рамки которой они не выйдут никогда, - условные рисунки. Изображать же мир таким, каков он есть, нельзя. Почему? Бог сотворил природу, и мы не имеем права ставить себя на одну ступень с Ним - это грех.

За внешним Шагал прозревал суть, скажем, запечатлевал человека как единство с его воспоминаниями, мыслями, прошлым, которое всегда с ним. Изображал парящим в лазури небес. Парили все и всё - влюблённые, козы, избы... «Он ввёл небо в быт, а быт городишек пустил по небесам», - слова Андрея Вознесенского. И, видимо, это ощущение полёта, лёгкости бытия так необходимо в мире обыденности и приземлённости.

Шагал стоял особняком, открещивался от любых искусственных рамок, от любых направлений. Отказался от некой манеры, от пересказа видимого в жизни. Что взамен? Духовность и психология, воплощённые в произведении. Говорил: «Моё дело - краски, чистота, любовь». Кстати, в 1973-м после долгих лет, проведённых вдали от родины, Марк Захарович всё же попадёт в Москву - в Третьяковской галерее откроют его выставку. И в беседе с искусствоведом Александром Каменским скажет, что «краска - это чистота, краска - это и есть искусство». Искусство или его интонация! Его краска - любовь. И эту главную краску своего искусства, по признанию, он обрёл именно в Витебске.

Задымлённый, с покосившимися домишками, крышами, полями, небом, людьми... «Город с храмом, почти Иерусалим», Витебск не оставлял художника никогда и восставал на его холстах, графических листах, витражах, росписях… В его мемуарах то и дело встречаешь: «Да, я всегда вспоминаю свой город. И он почти на всех моих картинах» или «Я очень обязан Франции. Но моя душа всегда впитывала соки из русских воспоминаний, из русского воздуха».

Постигая Книгу книг

Библейскую тематику считают лейтмотивом творчества Шагала. В Ницце ещё при жизни художника открыли его музей «Библейское послание». В течение двадцати лет он собирал работы для этой экспозиции и именно их назвал своим завещанием. В чём заключается его сообщение нам? «Я хочу, чтобы люди, глядя на мои картины, обрели мир, духовность, веру и смысл жизни», - вот о чём мечтал Марк Захарович, а ещё об их возвышении до понимания всечеловеческого братства и любви.

Первая работа на библейскую тему, рассказывающая о сотворении Евы из ребра Адама и их грехопадении, возникла в период первого пребывания Шагала во Франции (1910-1914). Рефлексия по поводу веры его не оставляла. И когда в середине 20-х годов французский коллекционер, книгоиздатель и деятель культуры Амбруаз Воллар предлагает Марку Захаровичу сделать иллюстрации к Книге книг, художник не воспринимает предложение как коммерческое. Оно вдохновляет его. Шагал едет в Амстердам - в музей Рембрандта, отдавшего Библии всю жизнь, потом - в земли Сирии, Египта, Палестины.

В 30-40-е годы он создаст более ста чёрно-белых офортов, ряд живописных работ к Ветхому Завету, иудейскому Пятикнижию, текстам Исайи. Позже, в 1956-м, художник обратится к технике литографии. И, в совершенстве овладев ею, воплотит эту тему. «Мне кажется, что мне чего-то не хватало, если бы я, оставив в стороне цвет, не занялся в определённый момент жизни гравюрой и литографией…» - напишет он.

Что есть литография? Согласно Словарю изобразительного искусства - разновидность печатной графики, основанная на технике плоской печати. Достаточно трудоёмкий процесс, при котором на поверхность плотного известняка наносится рисунок, затем его протравливают специальным химическим составом и с помощью валика наносят типографскую краску так, чтобы это в точности соответствовало сделанному художником рисунку. Оттиски печатают на специальном литографском станке.

Для создания серии литографий, посвящённых библейским сюжетам, понадобилось около тысячи печатных камней - так много цветов и цветовых переходов предусмотрел для неё Шагал.

- Из-за использования химических составов, кислот этот процесс достаточно опасный для здоровья. И такие крупные художники, как Шагал, сами, конечно, оттиски не делали. Но он присутствовал при работе литографа и оценивал, получился оттиск или нет. Следил за тем, чтобы после изготовления количества копий, определённого им для серии, камни уничтожались. Дело в том, что каждый оттиск - деформация камня: камень стирается - качество ухудшается. Марк Захарович, конечно же, был заинтересован в лучшем качестве, - дополняет Наталья Свиридова.

Белгородские зрители могут оценить 24 цветные литографии, созданные Шагалом как раз в период с 1956-го по 1960-й. Это снабжённые текстом иллюстрации к Книге Бытия - от сотворения Адама и Евы и их грехопадения до молитвы Иова. Уникальность экспозиции ещё и в том, что в музейных коллекциях России эта серия не представлена.

Цвета мастера

Из письма Шагала к Луначарскому: «Только не спрашивайте меня, почему я рисую голубым или зелёным цветом...». Как и творчество в целом, цветовые предпочтения художника также вызывали много вопросов у его соотечественников.

- Шагал обожал синий цвет. Некоторые за обилие синего его критиковали. Он отвечал: «А мне нравится. Люблю и буду писать им всегда». Остался ему верен. У многих художников этот цвет плоский, у Марка Захаровича он всегда вибрирует и звенит. Он умел им писать, - считает Наталья Владимировна. - Синий он дополнял жёлтым, оранжевым. И в этом сочетании они воспринимаются более яркими, насыщенными, светящимися.

И если определять, в чём уникальность манеры Марка Захаровича, то цвета надо назвать в числе первых элементов, из которых она складывается. Каждый из них символичен. Так, синий - цвет небесной истины, философии, покорности Божией воле и смирения, гармонии и верности. Зелёный - цвет природы, мироздания, роста, надежды, духовного творчества.

Но в библейской серии у него превалируют оттенки красного цвета, в частности терракотовый. Символический смысл понятен. Достаточно вспомнить земли Палестины - они имеют красно-коричневый оттенок. Кроме того, среди нескольких значений имени Адам существует и такое как «красная земля». По словам Натальи Свиридовой, в иудаизме принято в изображении человека использовать красный цвет. К примеру, он может присутствовать в одежде. В иудаизме красный цвет - частый спутник грехов и признак Страшного суда. В христианской же культуре он, с одной стороны, обозначает пламенную любовь и милосердие Спасителя. С другой - мученичество и царственное торжество справедливости, победы над злом.

Deux Nathalies: Гончарова и Парэн

Второе сердце выставки иллюстрации Натальи Гончаровой к «Сказке о царе Салтане» Пушкина. Кстати, жене великого поэта она приходилась правнучатой племянницей. Графические листы выполнены в технике ручной трафаретной печати (пошуар). Глядя на них, перестаёшь понимать, что здесь является дополнением - красочные изображения знакомых с детства героев в обрамлении причудливых растительных орнаментов или же текст.

- Сначала делают рисунок, потом накладывают трафарет - для каждого цвета отдельно. Их вырезает не сам художник, но под его руководством. Тампоном наносят краску. Здесь использован особый состав - он напоминает что-то среднее между темперой и гуашью. После что-то дорабатывают ручкой. И хотя благодаря трафарету можно было создавать несколько версий, работа эта всё равно уникальна, поскольку сделана вручную - и повторений точь-в-точь быть не может, - объясняет Наталья Свиридова.

На выставке представлен также цикл чёрно-белых литографий Гончаровой к стихотворному сборнику «Весна после смерти» Тихона Чурилина. И книжная графика Натальи Парэн, ученицы знаменитого живописца Петра Кончаловского. Её иллюстрации к детским книгам «Баба-Яга» и «Папаша Бобёр» (Pere Castor), выпущенным французским издательством Flammarion в 1930-х.

Что объединяет Шагала, Гончарову и Парэн? Не только то, что эти авторы являлись представителями русского авангарда и участниками единого художественного процесса, что были вынуждены эмигрировать во Францию и работать там, что каждый из них в своё время обратился к графике, но и особое отношение к искусству, состояние души, при котором это искусство создавалось. «Художник из Витебска» говорил об этом так: «Мне кажется, что искусство - это в первую очередь полёт души, а душа свята у всех нас, ходящих по грешной земле, душа свободна».

Выставка «Авангард. XX век» завершится 10 марта.