Для десятков тысяч людей, переживших фашистскую неволю, 11 апреля является внутренним набатом. Никто не в состоянии окончательно распрощаться с прошлым, оно рано или поздно напомнит о себе. И дело тут не в ностальгии, просто наступают такие моменты жизни, «когда память должна разрешиться воспоминанием, как мысль словом», - писал Даниил Гранин. И тогда ей нужны слушатели, бумага с пером или какой-нибудь предмет… Она должна на что-то натолкнуться, от чего-то отразиться.

Встреча в Берлине

Его зовут Шика Лейдерман. Он - один из еврейских мальчиков военного поколения, переживших фашистский лагерь и гетто. Судьба уберегла его в этой страшной мясорубке: он не умер от голода и болезней, его не расстреляли и не сожгли в нацистской печи как многих других. Судьба его хранила… Кто знает, возможно, и для того, чтобы спустя столько лет он рассказал ныне живущим о том, как это было…

Шика Гершкович разложил на столе старые фотографии и документы. Мы разговариваем, периодически обращаясь к бумажным свидетелям прошлого. Перебираем выписки из Винницкого архива, свидетельства очевидцев, подтверждающие его пребывание в гетто. Я держу в руках удостоверение узника фашистской неволи и отчётливо понимаю, что память этого человека сейчас натолкнулась на прошлое и должна выплеснуться в откровение.
Он не знает точной даты своего рождения и своего настоящего имени, не помнит лица родной матери, не знает, кем был его отец. Он должен был умереть грудным ребёнком тогда, осенью 1942 года, когда немцы устроили в посёлке Томашполь, что в Винницкой области на Украине, лагерь за колючей проволокой и согнали туда сотни евреев, чтобы уничтожить. Всё, что с ним произошло в детстве, Шика Гершкович знает из рассказа старшего брата Бориса. Он жил догадками о своём происхождении, подозревал, что был неродным ребёнком в семье Лейдерман. И лишь перед своей кончиной Борис рассказал брату правду о тех событиях, свидетелем которых он был много лет назад.

Борис Лейдерман сыграл особую роль в судьбе нашего героя. Его жизнь тоже была полна драматизма. Подростком он пережил гетто. В 1944 году, когда советские войска освободили Украину, попал на фронт. Ему довелось повоевать несколько месяцев и дойти до Германии. Победу встретил в Берлине. Там, на войне, с ним произошло чудо, о котором он потом рассказывал потомкам: в Берлине он встретил отца, которого считал погибшим.

Лейдерман-старший ушёл на фронт в первый месяц войны, вскоре попал в плен и оказался в лагере. Совершил побег и попал в руки особистов. Как следствие - штафбат. Однако выжил, смыл вину кровью, дошёл до Берлина, был награждён медалями «За победу над Германией»», «За взятие Берлина». И там, в победном мае 1945 года, встретил своего сына Бориса, о судьбе которого тоже ничего не знал. Сейчас этот сюжет сочли бы киношной выдумкой. Но в жизни этих людей действительно была такая встреча. Однако это уже другая история большой семьи Лейдерман, в которую попал мальчик из нацистского лагеря.

Спасительный обмен

В августе 1942 года в Томашполь прибыл карательный отряд эсэсовцев. К полудню по посёлку разнеслись слухи, что всех евреев будут уничтожать. Одна старуха-украинка выскочила на дорогу и стала кричать: «Люды добри, тикайте, бо вас хочуть вбывати!». Но бежать было поздно. В дома евреев врывались полицаи, они согнали людей на кладбище и там их расстреляли. Тогда было убито более двухсот человек. Вскоре после этой акции уничтожения евреев Томашполь был включён в Транснистрию - зону румынской оккупации. И остальных евреев, уцелевших после первого расстрела, согнали в лагерь за колючей проволокой. Сюда пригоняли людей и из других мест. Тех, кто не мог работать, - убивали.

В этом лагере и оказалась родная мама нашего героя. Была она там одна или с родственниками - уже никто не узнает. Известно только то, что эта женщина в ожидании своей смерти использовала последний шанс, чтобы спасти ребёнка. Её ослабевший сын уже не мог даже плакать, когда к ограждению подошла женщина и спросила: «Ты не знаешь Борю Лейдермана? Это мой сын». Женщина кивнула утвердительно и пообещала позвать его. Наверное, в этот момент она договорилась о том, что найдёт сына женщины в обмен на то, что та заберёт её ребёнка. Потом Борис рассказывал, что в этот день в лагерь пришла его мама, чтобы выкупить его. Румынские солдаты, охранявшие лагерь, были не против выкупа и за деньги отпускали пленных. Пообещали отпустить и Борю.

Вечером он выбрался из лагеря. Мать переодела и накормила его, он был весь во вшах, измождённый от голода. Потом они долго шли по кукурузному полю. Когда присели передохнуть, Борис увидел в руках у матери кулёк, который она приложила к груди. За несколько дней до этих событий умерла новорождённая сестрёнка Бориса, и у матери ещё не пропало молоко. Видимо, об этом она сказала той женщине, которая согласилась найти среди пленных Бориса.

Жизнь в аду

На «воле» семью Лейдерман тоже ждали муки ада. В Томашполе нацисты устроили гетто: согнали всех евреев в дома, расположенные по одной стороне улицы. Огородили территорию колючей проволокой, и никто уже не мог свободно передвигаться. Мать так и не смогла освободить из лагеря своих родителей, которые там оказались вместе с Борисом, они умерли от тифа.

В одном из домов на улице, где устроили гетто, жила родная сестра Анны Лейдерман, к которой та перебралась с детьми в начале войны из Тульчина, где у Лейдерманов был свой дом. Они бежали оттуда, надеясь спастись, но для евреев немцы устраивали гетто везде. Избежать горькой участи не удалось. Семье отвели маленькую комнатку, где все спали вповалку. В других комнатах дома жили другие семьи. Гетто постоянно уплотняли, в Томашполь привозили евреев из других населённых пунктов.
Женщин с детьми посылали на уборку картофеля, помидоров, моркови. Других отправляли ремонтировать дороги. Еды не хватало, только один раз в неделю людям разрешали выйти на базар на один час, чтобы поменять одежду на еду. Обитатели гетто, скученные на маленькой территории, страдали от истощения, вшей, тифа и прочих инфекционных заболеваний. Некоторые украинцы передавали евреям еду через колючую проволоку. Анна хорошо говорила по-украински и внешне была не типичной еврейкой, поэтому местные жители подкармливали её и детей.

По данным архива Винницкой области, в гетто Томашполя находилось 1116 евреев. Посёлок освободили 16 марта 1944 года. Конечно, маленький Шика не мог помнить этих страшных подробностей, но на всю жизнь его память сохранила чувство голода и страха. Там Шика подорвал здоровье. После войны его мучили ревматизм суставов и больной желудок.

- К концу войны я был настолько слаб и истощён, что в возрасте трёх лет выглядел как годовалый ребёнок. Отставал и в умственном, и в физическом развитии. Когда в 1946 году стали готовить мои документы на усыновление, то мама убавила мне год, а день рождения определила в сентябре, - рассказывает Шика Гершкович.

Сирота

После войны жизнь тоже была несладкой. С фронта вернулся отец, и стали появляться другие дети. Семья была большая, прокормить всех было сложно. Отец вскоре умер, и стало совсем невмоготу. Лет в семь Шика впервые услышал в свой адрес слово «сирота» и стал догадываться, что он неродной ребёнок в семье. Он замечал, что его не жалели в отличие от других детей.

После смерти отца Лейдерманы переехали в Запорожье, там родной брат Анны занимал высокую должность и обещал помощь. Семье выделили комнату в бараке, где и выросли все братья и сёстры Шики. Конечно, и речи быть не могло о том, чтобы Шика продолжил образование после школы. В старших классах он перевёлся в школу рабочей молодёжи и пошёл работать. Он понимал, что не сможет жениться в таких условиях, когда негде жить, поэтому, когда ему представилась возможность уехать на Север, не задумываясь, сменил место жительства.

В Норильске Шика Гершкович провёл большую часть своей жизни, до самой пенсии. Там он женился, там родился сын. Но семейное счастье было недолгим - его жена рано ушла из жизни, и Шика Гершкович сам поднимал сына, так и не женившись во второй раз. Сейчас он на пенсии. В 2003 году перебрался из Норильска в Белгород. Сын и внук живут в Красноярске.

Верно говорят, жизнь невозможно переписать сначала, и прошлое уже не возвратить. Не всегда о нём и хочется вспоминать, но бывают минуты, когда просто необходимо перелистать книгу жизни, остановиться на самых горестных страницах, чтобы пережитое прошлым поколением не повторилось никогда.