23 июня 1919 года Добровольческая армия вошла в Белгород, свергнув власть советов, а менее чем через полгода, 7 декабря сама вынуждена была оставить город. Из воспоминаний старых большевиков и публикаций местных газет советского времени мы знаем о зверствах деникинцев в Белгороде. Да, зверства были, но были они с обеих сторон. Время было такое. Людей охватила ненависть и безумие, и они словно озверели. Свои убивали своих. И кто кого больше тогда истребил, мы не знаем и вряд ли когда узнаем. Но это была Гражданская война, и не нам судить ни тех, ни других. Но помнить об этом трагическом времени мы должны.

На здании городской больницы № 1 установлены две мемориальные доски с одинаковыми текстами (!?), которые сообщают, что "в начале декабря 1919 года на территории больницы было расстреляно деникинцами более 400 белгородцев - защитников советской власти". Эта цифра взята из одного единственного источника - воспоминаний "О себе и Белгороде" участника Гражданской войны, большевика М.А.Попова: "По решению уездного комитета партии меня назначили председателем комиссии по захоронению жертв произвола деникинцев, которые при отступлении зверски расстреляли и зарубили за городом, в районе нынешнего стадиона "Энергомаш", около четырёхсот томившихся в застенке активистов советской власти, рабочих, крестьян, пленных красноармейцев. Для опознания трупы свозили в здание на углу нынешних улиц Б.Хмельницкого и Народной (ныне горбольница № 1)". Эти воспоминания были написаны в 1977 году, спустя 58 лет после описываемых событий и, насколько они точны, никто не проверял. Других свидетельств о расстрелах активистов советской власти на территории городской больницы в архивах не имеется.

По воспоминаниям других старых большевиков, после оставления деникинцами Белгорода в трёх братских могилах на площади перед женским монастырём было похоронено по разным данным от 70 до 100 местных жителей, убитых белогвардейцами.

На многострадальной бывшей площади Жертв контрреволюции, Жертв революции и просто Революции, а ныне Соборной уже полвека стоит памятник и горит Вечный огонь. На одной из мемориальных плит увековечены имена только четырёх человек, погибших во время деникинского террора. Они были повешены на Базарной площади по приговору военно-полевого суда Добровольческой армии 19 ноября 1919 года. Это учительница из Томаровки Варвара Давыдовна Сидоренко, старик из мещан, отец двоих коммунистов Иосиф Шоломович Паломов-Мальский, начальник белгородской милиции Василий Алексеевич Саенко и И.И.Феофанова. В Старом городе на братской могиле 18 красноармейцев также возвышается памятник.

Из погибших же от рук красноармейцев не увековечен никто. Ни один человек! Только благодаря стараниям белгородца Сергея Владимировича Петрова в 2004 году на Песчанском кладбище за Северским Донцом на заброшенной бе-зымянной братской могиле расстрелянных белогвардейцев, которую, к счастью, запомнили местные старожилы, был установлен массивный металлический крест с надписью: "Здесь покоятся воины Белой гвардии, павшие летом 1919 года. Вечная память героям!.." Вот с последним словом лично я согласиться не могу. Героев в Гражданскую войну быть не может.

До недавнего времени мы могли читать воспоминания о Гражданской войне только бывших красноармейцев и большевиков. Теперь мы имеем возможность познакомиться с воспоминаниями тех, кто воевал против советской власти. Оказывается, проживая вдали от Родины, терпеливо снося все тяжести эмигрантской жизни, многие участники тех событий в старости взялись за перо и оставили для потомков воспоминания.

Вот какой случай описал в своих мемуарах бывший командир батальона 2-го Корниловского полка поручик Михаил Николаевич Левитов:

 "Когда на площади в городе собрался весь полк, то среди выстроенных пленных оказался и начальник обороны красных, бывший унтер-офицер Императорской армии. Командир полка приказал тут же расстрелять его, что и исполнил один из стоявших близко ударников, уложив незадачливого "главкома" обороны Белгорода на месте первым же выстрелом. Эта публичная казнь была вызвана тем, что красные угнали 60 видных граждан города в качестве заложников и расстреляли их в 10 верстах от города, по пути своего отступления. На следующий день их тела были доставлены в город и преданы земле в обстановке действительно общего озлобления против диктатуры большевистского интернационала".

Одной из первых жертв советской власти стал епископ Белгородский Никодим (Кононов), убитый большевиками ещё в начале 1919 года. Убийцы тщательно скрывали своё преступление, поэтому точных сведений о его мученической кончине не имеется. По воспоминаниям старшего уполномоченного Белгородского уездного ЧК С.Набокова, арестовывавшего и сопровождавшего владыку в городскую тюрьму (напротив нынешнего рынка), вскоре "после ареста белгородский архиерей был расстрелян во дворе тюрьмы и там же был закопан". Далее в своих воспоминаниях, написанных в 1966 году, Набоков уточняет, что совершено убийство было ночью и знали об этом только три человека. По другой версии, после пыток епископ был расстрелян на пожарном дворе (двор нынешнего строительного колледжа) и тайно захоронен в общей могиле за городским кладбищем. Есть и третья, ничем не подтверждённая версия, согласно которой владыку Никодима сбросили с колокольни Смоленского собора.

После взятия Белгорода деникинской армией была создана комиссия по расследованию убийства Белгородского епископа. Было установлено место его захоронения, тело извлечено из земли и торжественно, с молебном и всеми почестями, захоронено при огромном стечении народа в Свято-Троицком мужском монастыре под стенами старинного собора, где покоились останки его предшественников - белгородских архиереев. После взятия города Красной армией и ухода Добровольческой армии могила епископа Никодима снова была вскрыта. Куда делись останки преосвященного неизвестно. 16 августа 2000 года священномученик епископ Белгородский Никодим (Кононов) был канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. В память о нём постановлением главы администрации Белгорода в 2009 году назван сквер святителя Никодима Белгородского в юго-восточном районе города.

В далёком уже для нас 1919 году приняли мученическую смерть от богоборческой власти настоятель Успенско-Николаевского собора Порфирий Иванович Амфитеатров, церковный староста кладбищенской Николаевской церкви Владимир Иванович Никулин, протоиерей, смотритель Белгородского духовного училища и семинарии Пётр Васильевич Сионский, протоиерей Василий Михайлович Солодовников, иеромонах Серафим (Кретов) и другие священно- и церковнослужители города Белгорода. В нынешнем году исполняется 90 лет со дня их трагической гибели.

...Большевики, взяв власть в Белгороде 26 октября 1917 года, начали строить "новую" жизнь. Для этого нужно было сломать всё старое. Они упразднили все органы власти, существовавшие с царских времен. Изгнав большевиков из Белгорода в июне 1919 года, деникинцы отменили советские органы власти и принялись восстанавливать старые порядки. С первых же дней их правления возродились городская и земская управы, начала заседать Дума, в которую вернулись и некоторые из "бывших".

Белгородцы к тому времени уже привыкли к смене властей. Одни поддерживали красных, другие белых, и все вместе надеялись на лучшую жизнь, которая всё никак не приходила. Но какая бы власть ни была, она должна не только руководить, но и обеспечивать жизнь населения, иначе ей долго не продержаться, тем более в такое смутное время. Ведь люди при любой власти должны есть, пить, работать, лечиться, женщинам надо рожать, а детям учиться, старики умирали и их нужно было хоронить. Перед деникинской властью встали те же самые проблемы, которые были при царе, временном правительстве, гетманском правлении и большевиках. И новым хозяевам пришлось не только воевать, но и обустраивать повседневную жизнь белгородцев на подвластной территории. Всеми этими вопросами и занимались Белгородская городская управа и Дума.

Управу возглавил городской голова Николай Георгиевич Горанский, в обязанности которого входило: общее руководство управой, работа подведомственных организаций и учреждений, а также ответственные участки работы: санитарное состояние города, работа электрической станции и контроль за уличным керосиновым освещением. Помогали городскому голове члены управы Владимир Михайлович Конаков, Василий Иванович Гладков, Яков Васильевич Свешников. Позже, уже в сентябре, когда объём работы значительно увеличился, по распоряжению исполняющего дела курского губернатора А.Римского-Корсакова был назначен четвёртый член управы Михаил Дмитриевич Березнев. Каждый из них курировал конкретные участки работ: ремонт зданий, расквартирование войск в городе, торговлю, делопроизводство, водопровод, пожарный и ассенизационный обозы, скотобойню и скотопригонный двор, разработку меловых гор и многое другое.

Городская управа разместилась в том же двухэтажном доме, где она находилась и до Октябрьского переворота, на улице Корочанской (потом Императора Николая II, Гражданской и ныне Гражданский проспект). Сегодня в этом здании с надстроенным третьим этажом располагается строительный колледж.

Проблем в небольшом уездном городе после свержения царя, а потом и Временного правительства скопилось огромное множество. И чтобы решить их, люди шли в управу, но, как правило, там им ничем не могли помочь - не было денег. После ухода из Белгорода большевиков в городской кассе осталось свободных денег всего 77 рублей 50 копеек (по другим данным 7 рублей 50 копеек). Цены подскочили на всё во много раз. Люди не могли купить самое необходимое - хлеб и дрова, поэтому многим приходилось голодать и мёрзнуть. К тому же на белгородцев обрушились новые беды: холера и сыпной тиф. Нужно было предпринимать срочные меры для предотвращения эпидемии, но и на это денег не хватало. Как правило, городская управа вынуждена была во всём отказывать просителям. На письмах, поступавших в управу, городской голова чаще всего накладывал резолюцию: "Отказать". Даже Добровольческой армии, которой управа должна была во всём содействовать в первую очередь, приходилось отвечать отказом.

Не могла работать в полную силу и городская Дума. Восстановленная на скорую руку после упразднения большевиками, она была уже не в состоянии выполнять те функции, которые выполняла при царе и не являлась самостоятельным органом власти. В документах того времени она именуется как "Белгородская городская управа, действующая в качестве учреждения, заменяющего городскую Думу". И всё же Дума существовала реально. На первом же её заседании были избраны председатель (П.И.Костенко) и гласные, стали регулярно проводиться заседания, приниматься постановления, которые, правда, большей частью не выполнялись.

Последний месяц Добровольческая армия пребывала в Белгороде в агонии. В здании Учительского института на углу улиц Сергиевской (ныне Преображенская) и Вокзальной спешно разворачивается эвакуационный пункт. В театре "Орион" (бывшем здании областной филармонии) устраивается призывной пункт. Начинается массовая мобилизация. Усиливаются репрессии. 8 ноября комендант Белгорода полковник Митрофанов передаёт в управу письмо с пометкой "Весьма срочно": "Прошу о присылке во вверенное мне управление к 3 часам дня 8 сего ноября 25 аршин бечевы для виселицы". Городской голова Горанский ставит на письме ни к чему не обязывающую резолюцию: "К сведению". На Базарной площади и во дворе Учительского института срочно сооружаются виселицы. Начинаются казни защитников и активистов советской власти. В городской тюрьме производятся расстрелы заключённых большевиков и даже сочувствующих им.

Перед отступлением Добровольческой армии городская власть пребывала в растерянности. Финансовое положение управы, по сообщению городского головы, достигло крайних пределов: "Со второй половины ноября прекратились всякие поступления в кассу, а расходы не уменьшились. Дело усугубилось тем, что управа перед эвакуацией сочла своим долгом выдать месячное жалованье за ноябрь всем служащим в сумме 140 тысяч рублей, что окончательно истощило все её ресурсы".

7 декабря Белгород заняла Красная армия. Белой армии пришлось оставить город. Вместе с отступающими добровольцами уходили и их сторонники-белгородцы, сотрудничавшие с белогвардейцами. В полном составе оставила Белгород и городская управа. Первое время членов управы и сопровождавших их служащих в количестве 14 человек спасали только случайно полученные от Добровольческой армии 27 тысяч рублей за взятых ею четырёх лошадей из пожарного обоза. 12 декабря, во время краткосрочного пребывания в незанятом ещё Красной армией Мариуполе Екатеринославской губернии, белгородский городской голова Николай Георгиевич Горанский пишет отчаянное письмо исполняющему дела курского губернатора Римскому-Корсакову, в котором просит его дать распоряжение о выдаче ссуды "на дальнейшее содержание членов управы и служащих". Но губернатору было уже не до них.

Дальнейшая судьба последнего городского головы Белгорода, членов управы, председателя и гласных Белгородской городской Думы неизвестна. Можно только предполагать, что, скорее всего, они эмигрировали с остатками разбитой деникинской армии. Надежды у них не было никакой. Ведь даже рядовые служащие, оставшиеся в Белгороде, были подвергнуты репрессиям за сотрудничество с белогвардейцами. Ну а представителей деникинской власти в городе могла ожидать только самая суровая кара - расстрел или, как тогда это называлось, "высшая мера социальной защиты".

В Государственном архиве Белгородской области хранятся два интересных дела периода пребывания деникинской армии в Белгороде: "Дело Белгородской городской управы" (215 листов) и "Дело с постановлениями Белгородской городской управы, действующей в качестве учреждения, заменяющего Белгородскую городскую Думу" (59 листов). Самые ранние документы датируются 12 (23) июня - днём вступления Добровольческой армии в Белгород, самые последние - 12 (23) декабря 1919 года, когда Белая армия уже оставила город и Белгородская городская управа находилась в городе Мариуполе Екатеринославской губернии. При отступлении Добровольческой армии весь архив был эвакуирован. Где-то в ещё засекреченных фондах деникинского правительства, вооружённых сил юга России и контрразведки хранятся пока недоступные исследователям уникальные документы, содержащие ценнейшие сведения о пребывании Белой армии на Белгородчине во второй половине 1919 года. Думается, что когда-то пытливые историки доберутся и до них. Мы же будем благодарны судьбе за то, что время сохранило для потомков дела Белгородской городской управы и Думы. Во время Гражданской войны документы с их владельцами были на юге России. Где находились потом - неизвестно, но в советское время оказались в Курском областном архиве. В 1966-1967 годах, когда Курский архив передавал Белгородскому областному архиву многие документы, относящиеся к Белгородской области, были переданы и эти два дела.

90 лет отделяют нас от далёкого 1919 года, и только теперь мы начинаем узнавать правду о том трагическом времени.

Александр КРУПЕНКОВ,
краевед