У пожарных тяжёлая и неблагодарная работа: зачастую они вынуждены с риском для своей жизни иквидировать опасные последствия человеческой глупости.

Чтобы живыми вернулись

Первым, с кем я познакомился в пожарной части № 2 Белгорода, был начальник караула Дмитрий Литвинов. Он хоть и не в смене, но заехал в часть.
- Я как-то и не думал, что буду работать в пожарной охране. Предложили после армии - решил: а почему бы и не попробовать. Понравилось, - рассказывает Дмитрий.
- Самый первый выезд помнишь?
- Помню, конечно. 2001 год. Выезжали на улицу Будённого, 2: возгорание в квартире на пятом этаже.
- Страшно было?
- Нет, наверное. Не осознавал ещё в полной мере, что это такое. А сейчас уже дело привычки. Бывает, конечно, страх, но не за себя - за подчинённых. Делаешь всё, чтобы живыми вернулись с пожара.
- Не было желания поменять работу?
- Не было.
Тут к разговору подключился помощник начальника сменяющегося караула прапорщик внутренней службы Владимир Бондаренко:
- Если первый год человек отработал - то уже не уйдёт. У нас текучка большая, но уходят в основном молодые. Съездил на первый пожар, посмотрел на огонь, на людей обгоревших и не выдержал…
- А людей из огня спасать приходилось? - спрашиваю Дмитрия Литвинова.
- Приходилось. Десятка три наберётся.
- Благодарят за спасение?
- За десять лет один раз мать за сына спасённого поблагодарила.
- И не обидно?
- Мы ж не за благодарность работаем, - пожал плечами Дмитрий.

- Самое главное - радость оттого, что человека спас. А всё остальное - мелочи, - добавляет Владимир Бондаренко. - Лишь бы не мешали дело своё делать, и то хорошо. Как-то приехали мы на пожар - двое в горящей квартире. Мы их спасать в огонь лезем, а они в нас горшками цветочными кидают! Не совсем адекватные люди. Всю машину помяли. Силой пришлось из огня вытаскивать.

Первый выезд: горит трава

Звучит сирена: пожар! Через минуту наша «пожарка» уже мчится по городу в сторону посёлка Майский. Там в овраге горит трава. А рядом - жилые и дачные дома.
- Люди сами поджигают, - говорит помощник начальника караула Александр Кочетков. - Мы каждую весну и осень «на траву» ездим.
К оврагу машина подъехать не может, и пожарные бегут туда с «хлопушками» в руках. Их придумали сами пожарные специально для тушения травы. На черенок от лопаты крепится разрезанный на полоски кусок пожарного шланга: им хлопают по горящей траве, сбивая пламя. Оттого и «хлопушка».
Трое пожарных рассредоточились по оврагу и усиленно хлопают своими приспособлениями. Но сегодня, как назло, сильный ветер. Пламя вспыхивает постоянно с новой силой. Дым ест глаза и перехватывает дыхание. Беру у Александра «хлопушку» и начинаю тушить горящую траву. Минут через десять от напряжения руки свело судорогой. Вернул «хлопушку» и отошёл в сторону. А пожарным деваться некуда - машут вовсю. Только один очаг возгорания локализовали, сразу переходят к другому. Потом к третьему. Видно, что поджигали траву в разных местах. Огонь удалось остановить, когда до ближайшего деревянного сруба оставалось меньше тридцати метров.

Второй выезд: снова трава

Грязные, уставшие и провонявшие гарью вернулись в пожарную часть. Но отдохнуть не удалось: опять - сирена, и опять горит трава. Полыхает пойма реки. Огонь с травы перекинулся на камыши. Пламя выше человеческого роста и ревёт, словно турбины самолёта. После получаса работы удаётся локализовать и это возгорание.
- Пока ездим траву тушить, которую всякие нехорошие люди поджигают, сколько времени теряем! - говорит мне по дороге в пожарную часть Александр Кочетков. - А вдруг, не дай Бог, какой-то серьёзный пожар в жилом секторе? Пока отсюда доедем - можем и не успеть помощь оказать. И ведь каждый год объясняем людям: не жгите траву! Такое впечатление, что назло поджигают.

Третий выезд: трава и свалка

Возвращаемся во втором часу дня. Пора обедать. Только вошли в столовую - сирена.
- Возгорание травы! - объявляет диспетчер по громкоговорящей связи.
Бежим к машине. Реплики пожарных благоразумно опущу. Хочу только сказать, что если бы пожарные застали поджигателя - мало тому бы не показалось.
Горит трава в сосновой роще. К огню пробираемся ползком под высоченным бетонным забором. Ребята опять торопятся, ведь если загорятся хвойные деревья, то начнётся верховой пожар, а это страшное явление. Прошлым летом верховые пожары уничтожили целые деревни, в том числе и у нас - в Старо-оскольском округе.
Возгорание ликвидировали за сорок минут: кое-где деревья всё же занялись огнём, пришлось повозиться. Едва отошли от пожарища, как у Кочеткова заработала рация: на Харьковской горе, в районе остановки «Водстрой», возгорание в гаражном массиве. Бежим к машине, прыгаем через забор, вваливаемся в кабину и, врубив сирену, мчимся туда. А на Харгоре - пробка. Несёмся где по встречной полосе, а где и по обочине…
Горит мусорная свалка за гаражами, пламя уже начало лизать стены гаражей. Пожарные разворачивают «рукав» и начинают заливать огонь водой. Пламя ведёт себя коварно: гаснет в одном конце свалки, но появляется в другом… Однако и этот пожар потушен.
В часть вернулись в начале шестого. Вечер был спокойным - без пожаров. А ночью снова началось: несколько раз выезжали на возгорание жилых помещений. Спасали людей, тушили пожар. Только я этого уже не видел - в девять вечера уехал домой.

Запах гари

Вечером часа два провёл в ванне. Пытался смыть исходящий от меня запах гари. Не получилось. Он ещё пару дней меня преследовал. А пожарные говорят, что привыкли к этому запаху и его не замечают.
Тяжёлая у них работа: с риском для своей жизни ликвидировать опасные последствия человеческой глупости.