Однажды сказано: всё течёт, всё изменяется. Но всегда хочется оставить в памяти некую «зарубку» - как дело было и к чему привело то или иное историческое событие. И к чему, может быть, ещё приведёт. Наша новая рубрика - с её материалами вы сможете знакомиться в субботних выпусках «Белгородских известий» - именно об этом. О прошлом и настоящем, о мировой истории и об истории нашей, российской, белгородской. Об их неразрывной связи…

Каждый раз, проходя по проспекту Ватутина в Белгороде, задираю голову вверх: как там новая телебашня - растёт ли ввысь? Вижу, что за последнее время это грандиозное по нашим меркам сооружение из стальных конструкций заметно подросло. Оно почти сровнялось в росте со своей предшественницей - старой телевышкой. А что дальше?

Из достоверных источников узнал: башня уже достигла отметки 163,5 метра. Это 74 процента от общей высоты сооружения. Несложные арифметические расчёты показывают: полная высота новой белгородской телевизионной башни должна составить 220,8 метра.

В настоящее время проводятся работы по устройству фундамента и монтажу ограждения территории. Выполняется облицовка металлокассетами фасадов насосной станции и контрольно-пропускного пункта. Ведётся строительство противогололёдного навеса, внутренние отделочные работы административно-технического здания и насосной станции.

Отметим, что строительство телебашни в Белгороде началось ещё в 2001 году. Место для неё было выделено на проспекте Ватутина. Её возводили за счёт средств областного бюджета, но уже при достижении 50-метровой отметки финансирование было остановлено из-за отсутствия средств. В 2011 году строительство возобновилось.

В журнале «Знание - сила» в 1968 году была опубликована статья Ю. Попова и Ю. Пухначёва под заголовком «Кое-что о башнях» . Полагаем, нашим сегодняшним читателям будет интересно с этой публикацией (в сокращении) познакомиться.

Эйфелеву башню разбирают на металлолом! - такое сообщение появилось однажды в одной немецкой газете. Сногсшибательная новость подтверждалась фотографией, на которой отчётливо была видна «усечённая» башня. За первым сообщением последовало второе, третье, а новые фотографии бесстрастно отражали разрушение парижской достопримечательности, гордости Всемирной выставки 1889 года. Впрочем, вскоре редакция призналась в мистификации.

Но представьте, что в один прекрасный день Эйфелевой башни действительно не станет. Нелегко будет представить себе столицу Франции без 300-метрового стального Гулливера, который, широко расставив ноги, взирает на суету лилипутов, копошащихся внизу. Париж без Эйфелевой башни - это всё равно, что Москва без Спасской башни, Ленинград без Адмиралтейской иглы, Вильнюс без башни Гедимина.
Действительно, каждая башня - это ярко выраженная, совершенно самостоятельная личность. Если башни даже и связаны с окружающими строениями, они всегда остаются в значительной степени независимыми, и даже более значительное и более импозантное окружение не может оттеснить их на второй план. Они привлекают к себе внимание и образуют центральную точку общей картины. Они утверждают себя всюду, - и в природе, и в городах, и, в конце концов, всегда стоят в гордом одиночестве, подобно сильной личности посреди толпы.

Если вести счёт времени от «сотворения мира» , Вавилонский столп - первая документально засвидетельствованная башня. Вот только источник, что и говорить, не очень достоверен. Ко всему прочему, никаких технических подробностей, ни цифр, ни плана... Много лет спустя святые отцы попытались восполнить этот недостаток: например, по «данным» святого Жерома легендарная башня к моменту божественного вмешательства достигла высоты в 20 000 пядей. (Без труда можно прикинуть, что это почти четыре километра.)

Одним из первых Вавилонскую башню попытался изобразить знаменитый голландский художник Питер Брейгель-старший. Наиболее достоверными же описаниями прообраза мифической башни располагают археологи. Прежде всего, оказалось, что уникальное строение вовсе не было уникальным. Многие тысячелетия назад в Месопотамии строились культовые здания - так называемые «зиккураты» . Определить такое сооружение довольно просто: пирамидальная конструкция, массивные ступенчатые стены, длинные лестницы, ведущие наверх, к святилищу бога Солнца или Луны. Габариты этих строений были весьма внушительными: например, высота знаменитого зиккурата «Этеменаки» , воздвигнутого в Вавилоне в XXI-XVIII веках до нашей эры, составляла ни много ни мало 90 метров.
Развалины древних крепостей, остатки фортов, замков есть в каждой стране, у любого народа. Чтобы понять некоторые тонкости военно-прикладной архитектуры, надо иметь в виду запросы воинственного заказчика.

Расстояние между башнями вдоль крепостной стены выбиралось не наобум - оно составляло 300-400 шагов и равнялось двойной прицельной дальности полета стрелы, чтобы у осаждающих не было возможности укрыться в недосягаемых для стрел местах.

В древние времена боевые башни ставили рядом с церквами. Этот религиозно-оборонительный комплекс обычно составлял центр селения. От зари до зари на верхушке башни дежурил дозорный. При первых признаках опасности он давал сигнал тревоги - над домами плыл звон всполошного колокола, жители готовились к обороне.

Около III века нашей эры возникла новая форма башенной архитектуры - башня-звонница. Много веков спустя она достигла своего наивысшего расцвета в русских колокольнях. Колокольня Ивана Великого в Кремле, колокольни Новодевичьего монастыря и Троице-Сергиевой лавры в Загорске - достаточно убедительные тому примеры.

Века шли за веками. Изрядно послужив полководцам и жрецам, башни начали мало-помалу обретать гражданские профессии.

В далёкой Индии, в древнем городе Индрапрастха, на месте которого расположена ныне столица Индийской Республики Дели, была построена одна из древнейших в мире обсерваторий. Высокая башня стояла посреди неё. Вверх по ступеням всходили знатоки небесных тайн. Тень от башни, падая на огромные каменные полукружья, стоявшие по бокам, отмечала положение Солнца на небесном своде. Здесь в VII веке нашей эры вел наблюдения великий астроном и математик Брамагупта.

В немецком городе Штаде мастеровой люд сладил хитроумную машину. К верхушке круглой, приземистой деревянной башни прикрепили прочные балки, обшили их тёсом - получилось что-то похожее на вытянутую деревянную руку. Рука держала канат с грузом, канат наматывался на вал, который приводился в движение ступальним барабаном. Вот он, прадедушка подъёмного крана!

Сухарева башня - одно из самых высоких и самых красивых зданий старой Москвы. Выстроенная ещё в петровские времена, она предназначалась для «школы математических и навигацких наук» . В начале XIX века, при строительстве московского водопровода, ей определили новую должность - водонапорной башни. В одном из верхних этажей был установлен чугунный бак на пять тысяч вёдер. Отсюда вода самотёком шла к водоразборным колонкам в центре города.

Водонапорные башни, обсерватории, подъёмные краны... Проза! А где и когда появилась башня из слоновой кости? Башня ветров? Башня молчания? Когда, наконец, возникло само слово «башня» ? И что такое башня вообще? «Круглое, прямоугольное или многогранное в плане сооружение, высота которого значительно преобладает над диаметром или стороной основания» , - так формулируется определение башни сухим языком энциклопедического словаря.

В литературном русском языке, как считают филологи, слово «башня» впервые появилось в XVI веке у князя Курбского. Одни полагают, что оно образовано от татарского «баш» (голова), другие связывают его с итальянским bastia, немецкими Bastei, Bastion, что в переводе означают «укрепление» . До этого на Руси башни назывались словами «вежа» , «столп», «костёр» , «стрельница» . Некоторые из них мы по сей день встречаем в языках родственных славянских народов - польском, чешском, словенском и т. д. В русском языке у слова «башня» немало родственников. С Запада перекочевало и прижилось у нас французское tour - помните башню-туру на шахматной доске? Немецкое Turm получило у нас довольно мрачный оттенок - «тюрьма» . «Пагода» и «минарет» - гости с Востока. К слову сказать, минарету, пожалуй, наиболее приличествует титул башни - тонкий и высокий, он как никто другой удовлетворяет процитированному выше энциклопедическому определению. Искусство древних мастеров, воздвигавших эти каменные иглы, кажется почти сверхъестественным. Быть может, один лишь Ходжа Насреддин не видел в строительстве минаретов ничего сложного. «Надо вырыть глубокий колодец, - рассуждал знаменитый остроумец, - и вывернуть его наизнанку!» .

«Башня ветров» была построена в Афинах в 35-м году до нашей эры. К ветрам она имела весьма косвенное отношение - на её фасаде был изображён бог ветров. Знаменита же она тем, что на ней впервые в мире были установлены часы. У этих часов не было стрелок - это были водяные часы «клепсидра» .

Но вернёмся к нашим обычным башням, точнее, к их профессиям. Надо признать, что башни шагают в ногу со временем. Им поручают ответственную работу и химики, и топографы; нужны они и радиотехникам, и нефтяникам; без них не обходятся и при запуске космических ракет. Одна из самых последних и почётных записей в их послужном списке сделана в канун 50-летия Великого Октября, когда начала работать Останкинская башня Московского телецентра.

Есть у башен и «вечные» профессии, переходящие по наследству. Под их серебристыми куполами работают современные звездочёты. Без башенных кранов немыслим современный городской пейзаж. А вот современная водонапорная башня. Её форма - не бездумная дань моде, а результат строгого расчёта. Тонкий прочный стебель заменил массивные стены основания, а бак приобрёл форму, близкую к шару - телу, как известно из геометрии, имеющему наибольший объём среди всех тел с одинаковой площадью поверхности. Соединившись вместе, эти элементы и образовали экзотический цветок в семействе башен. Тонкий расчёт - и никакого желания произвести сенсацию.

Впрочем, зачастую бывает наоборот: мало расчётов и в итоге - курьёз. Хрестоматийный пример - Пизанская башня. Не успели зодчие закончить третий этаж, как башня склонилась к югу. Несмотря на добротный фундамент, дала себя знать болотистая почва - силы природы взяли своё. Пришлось сделать перерыв до следующего века. Вторая очередь строительства не принесла успеха - башня продолжала наклоняться. Наступила новая пауза в работе. Третье поколение строителей проявило больше настойчивости, и в следующем, XIV веке башня была, наконец, завершена. Её отклонение от отвеса к этому времени составляло более двух метров. (Сейчас оно выросло до пяти метров.) Быть может, именно наклон привлёк великого Галилея. С наклонившейся башни ему, очевидно, было удобнее бросать на землю камешки, экспериментально проверяя законы падения тел. А вот пример сооружения, строители которого сумели удачно объединить желание позабавить публику и верный расчёт: две башни с благозвучными названиями Азинелли и Гаризенда, по сей день стоящие в Болонье. Их основания рядом, а вершины расходятся, словно отстраняясь друг от друга. Глядишь на них - и кажется, что они качаются туда-сюда под ветром.

Перед нами прошли башни-воины, башни-учёные, башни-мастера. И всё-таки, какую бы службу ни несла башня, каким народом и в какое время ни была бы она построена, - есть в ней всегда что-то трудно передаваемое словами, неповторимое, привлекательное...

В зависимости от места расположения и стратегических задач крепости Белгородской черты делились на два основных типа: крепости в системе земляных валов и крепости на крутых берегах рек. К первому типу принадлежали, например, Болховец, Белгород, Новый Оскол, Нежегольск, у которых вал черты служил одновременно и одной из стен города, а также Яблонов, Верхососенск, Бельский и Челновой, земляные укрепления которых располагались за валом. Эти города стояли на открытых степных участках, лишённых естественных преград, и перекрывали основные пути татарских вторжений. Крепости второго типа были деревянными, без земляных валов, и строились на высоких берегах рек как опорные пункты сторожевой и станичной службы, а также как пункты военного контроля над бродами и переправами.

Несмотря на сходство планов, по внешнему архитектурному облику деревянные и деревоземляные крепости заметно отличались друг от друга: для деревянных «городов» характерно было обилие вертикальных элементов, поскольку их башни ставились на сравнительно небольшом (50-100 м) расстоянии одна от другой. В земляных же крепостях расстояние между башнями увеличивалось в два-четыре раза, а в общем силуэте укреплений большую роль играли земляные валы с их плавными, спокойными очертаниями.

Примером деревоземляного города может служить возведённый под руководством горододельца Ивана Андреева Яблонов. Он располагался под защитой Яблоновского вала, вдоль которого с «польской» стороны через каждый километр были отсыпаны земляные городки - как бы выступы вала, внутри каждого из которых находилась караульная изба, а на валу, служившем задней стеной городка, стояла деревянная проездная башня.