Алексей Максимович Горький мечтал создать историю российских заводов и привлёк к этому делу ряд советских писателей. Если говорить об истории Белгорода, пожалуй, в первую очередь упоминания заслуживает ПО «Белэнергомаш», в прошлом крупнейшее градообразующее предприятие областного центра. У истоков строительства и промышленного развития котлостроительного завода (первоначальное название завода энергетического машиностроения) стоял Ростислав Дмитриевич Никитин. На днях ему исполнилось девяносто лет. И сама его жизнь, на мой взгляд, является частицей истории становления ПО «Белэнергомаш».

1937: сын за отца

Детство его прошло на берегах могучей сибирской реки Бии (приток Оби). Отец, участник гражданской войны, офицер запаса, занимал значительный пост на Бийском железнодорожном узле, мама была домохозяйкой. В семье один ребёнок - Славик. Тихая, почти идиллическая жизнь семьи Никитиных кончилась 10 августа 1937 года. За отцом пришли ночью. Тоскливо взвыла немецкая овчарка хозяина, завидев в доме чужих людей в шинелях и с оружием. Вещей не трогали, забрали только бумаги и фотографии.

К кому потом не обращалась мать, дошла до самого Вышинского - всё бесполезно, никто и разговаривать с ней не хотел. Лишь в 1957-м отец был посмертно реабилитирован коллегией Сибирского военного округа. Семья получила официальную справку, что он расстрелян в том же 1937 году по приговору «тройки» НКВД по Алтайскому краю.

С тех пор на Ростислава легло несмываемое пятно ЧСИР (члена семьи изменника родины). И уже через неделю в классе девочка, с которой он сидел за партой, встала среди урока и потребовала, чтобы её отсадили от «сына врага народа», ведь она комсомолка.

Маму забрали в 1942-м - по чьему-то доносу. Она тогда работала бухгалтером в местной артели инвалидов. Осуждена по статье 58 п. 10 (агитация против советской власти). Получила восемь лет лагерей с конфискацией имущества. У Ростислава к тому времени студента-четверокурсника не осталось, что называется, ни кола, ни двора. Правда, позже ему удалось отсудить кровать и две табуретки. Только на квартиру его никто брать не хотел - боялись, ведь Бийск маленький городок, всё обо всех становится тут же известно. А его недели две вызывали в НКВД, допрашивали, потом всё же отстали.

Но на работу попробуй, устройся, когда у тебя родители осуждены как враги народа. Возьмут, а через неделю звонок «оттуда», и парня увольняют под каким-нибудь маловразумительным предлогом. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил бывшую свою учительницу биологии и географии Марию Илларионовну Печенину. Та обещала похлопотать: среди её учеников, к счастью, был представитель ЦК КПСС на Бийском котельном заводе (тогда на крупных предприятиях, имеющих стратегическое значение, работали такие «комиссары», подчинявшиеся только Москве). По его распоряжению Никитина приняли на завод инженером-технологом в отдел главного технолога.

Он часто ездил в командировки по сибирским промышленным предприятиям. А тогда какой транспорт: летом катер идёт по Бии, зимой - розвальни, запряжённые лошадьми. В очередную командировку группа специалистов их завода отправилась на нескольких санях. А надо сказать, во время войны волки совсем обнаглели, нападали даже на коровники в селе: запрыгивали на односкатную крышу, прорывали солому и резали скот. И вот уже в темноте стая волков погналась за санями. Напарник Ростислава, у которого было с собой ружьё, что называется, сдуру выпалил по серым хищникам и одного свалил. Стая мгновенно растерзала раненого разбойника и озверела ещё больше от вида и запаха крови. Караван волки взяли в кольцо, и с каждой минутой оно стягивалось всё туже. Одно спасение: люди выпрягли лошадь, одни сани порубили на дрова и запалили костёр прямо на льду реки. Так, прижавшись к огню, и продержались до рассвета…

За свой труд в те нелёгкие годы Никитин получил удостоверение ветерана Великой Отечественной войны.

Пять лет проработал на Бийском котлостроительном, несмотря на «изъяны биографии», вырос до заместителя начальника инструментального цеха. Он - талантливый изобретатель, на предприятии внедрено немало его рационализаторских предложений по усовершенствованию узлов и деталей машин.

Не случайно, когда в 1951 году группа из пятнадцати лучших специалистов была направлена в Белгород - на восстановление разрушенного войной котлостроительного завода, Ростислав был в их числе. А возглавил производство бывший директор Бийского котлостроительного завода Христофор Васильевич Хрулёв.

С чего начинается завод?

После Бийска, находившегося в глубоком тылу, Белгород 1951 года выглядел городом сплошных руин. Ростислав приехал сюда с семьёй - женой и маленькой дочкой. И как ценный специалист получил комнату в трёхкомнатном коттедже у самого входа в парк культуры и отдыха по ул.Чернышевского.

Вообще послевоенный Белгород мало похож на нынешний современный цветущий город новостроек. На центральной площади ещё не было ни Дома советов, ни театра, ни тем более здания статуправления - теснились какие-то домишки неказистого вида. А перед проходной котельного завода, где сейчас большой сквер, были… огороды. В городе ещё голодно и дирекция предприятия выделяла своим работникам участки земли - выращивать картошку, помидоры, огурцы. И Никитины, приехав в Белгород, взяли четыре сотки под овощи. С тех пор у Ростислава Дмитриевича любовь к огородничеству - лишь последние несколько лет он из-за болезней и возраста перестал ездить на дачу…

Молодой специалист принят на работу заместителем начальника инструментального цеха.
- По сути дела и завода-то не было, кроме нашего инструментального, - вспоминает он, - цех разместился в единственном сохранившемся двухэтажном здании. Мы на первом этаже, а на втором - дирекция и отделы ведущих специалистов.

Цех делился на три проёма. В центре начинали собирать первые дымогарные котлы, слева было кузнечное отделение, а справа делали змеевики для котлов из труб небольшого диаметра.

Трудно даже представить сегодня, как разрушенной войной стране нужны были тогда котлы для выработки тепла и электроэнергии - как воздух, как хлеб. Не случайно производство контролировал непосредственно министр тяжёлого транспортного и энергетического машиностроения.
В 1952 году завод выпустил первый комплектный котёл БГМ-35 для электростанций, который работал на мазутном топливе. А молодой энергичный руководитель получил новое назначение, ещё более ответственное - заместителем начальника трубогибочного цеха. Вот где ему в полной мере понадобился талант рационализатора.

Ростислав Дмитриевич вспоминает, элементарной техники не хватало, многие операции осуществляли прямо под открытым небом. Так, экранные трубы для котлов гнули, набивая песком, на открытой эстакаде во дворе - в любую погоду.

Подъёмные краны были маломощные, не в состоянии погрузить на железнодорожный состав тяжёлые кубы - воздухоподогреватели. Под руководством Никитина рабочие соорудили временную возвышенную эстакаду из дерева и с помощью лебёдки грузили кубы на железнодорожную платформу.

Когда построили новое здание цеха, станки, агрегаты затаскивали с помощью маленького трактора на большом железном листе - такая вот «техника» была.

Тогда Никитин получил свой первый выговор. Когда в 1951-м построили новый цех по изготовлению котлов, официального акта приёмки ещё не было. А на улице поздняя осень, станки мокнут под дождём. Он и дал команду заносить оборудование под крышу - на свой страх и риск.

- Ещё, по сути, не было отдела главного технолога, и мы с ребятами сами устанавливали оборудование, стараясь строго соблюдать последовательность будущего технологического цикла.

И вот уже в цехе оборудованы новые производственные участки: гибки экранных труб по изготовлению змеевиков для котлов, заготовительный, каркасный, по изготовлению котлов ВГД и производству кубов - воздухоподогревателей.

Комплексные бригады

К концу 50-х - началу 60-х годов в кажущемся хаосе строящихся цехов и вспомогательных подразделений стал вырисовываться облик будущего мощного индустриального гиганта, одного из флагманов отечественной промышленности - Белгородского завода энергетического машиностроения. Правда, такое название он получил значительно позже - 23 февраля 1977 года.

Предприятие строилось, росло не по дням, а по часам. Два цеха были объединены в огромный котельно-сборочный цех, где Никитин - заместитель начальника по производству. Здесь начали выпускать котлы мощностью от 25 до 75 тонн пара в час.

Котлостроительный завод в Белгороде выпускал два основных вида продукции: котлы для нужд народного хозяйства и трубопроводы разного диаметра. В конце 50-х для укрепления финансового, экономического положения предприятия, чтобы материально поддержать людей, стали производить товары широкого спроса. Был пущен цех ширпотреба, выпускавший кровати с панцирными сетками - их охотно покупали во многих городах Союза.

Налажен выпуск металлоконструкций для промышленного и жилищного строительства, для парковых оград (они много лет украшали наш центральный парк культуры и отдыха). Когда в 1956 году была принята программа по укреплению сельского хозяйства, завод освоил выпуск водогрейных котлов для колхозных теплиц. Начали делать приспособления для сеялок кукурузы. Часть инженеров предприятия были направлены на сельские машинно-тракторные станции…

В 1956 году взята ещё одна очень важная высота. До той поры белгородские котлостроители работали по чертежам других заводов: Бийского, Барнаульского. Теперь у нас на заводе было создано своё конструкторское бюро, которое отныне самостоятельно разрабатывало проекты белгородских котлов.

В то время на завод пришло много молодёжи, особенно ребят, отслуживших в армии. Именно из них формировалось ядро будущих высококлассных специалистов, людей, чьи имена впоследствии составили славу и гордость «Энергомаша»: трубогибщики, электросварщики, сварщики стыковочных машин, труборезчики, слесари-котельщики. Так в те годы началась трудовая биография Александра Макинина, трубогибщика, в 60-е годы удостоенного высокого звания Героя Социалистического Труда.

- Росли люди, и вместе с ними рос завод. Участки котельно-сборочного производства были преобразованы в самостоятельные цеха, - рассказывает мой собеседник. - Я был назначен начальником цеха блочной сборки котлов (№ 9), самого большого по численности, здесь работало свыше 900 человек, в том числе порядка ста ИТР. Разумеется, и ответственности прибавилось.

Цех освоил выпуск котлов-утилизаторов разных типов для доменных печей, для химической и деревообрабатывающей промышленности. Продукция расходилась не только по всей стране, её покупали едва ли не в тридцати странах мира.

А имя Никитина стало известно даже в Москве, как выдающегося новатора производства. Впрочем, о сложившейся на тот момент ситуации можно сказать - не было бы счастья, да несчастье помогло. Объёмы производства росли день ото дня, а производственных площадей в цехе не хватало. Пришлось пересмотреть организацию процесса сборки котлов и преобразовать бригады. Численность их возросла с 7-8 до тридцати человек, люди стали работать в две смены, по очереди. Оборудование не простаивало, и производственный процесс практически шёл непрерывно. Кроме того, у рабочих цеха блочной сборки котлов были серьёзные претензии к качеству работы смежников, поставлявших им заготовки. Чтобы не зависеть от них, в цехе были созданы комплексные бригады. Теперь здесь стали самостоятельно заготавливать обшивочный материал для котлов, резать профильный металл. За счёт этого заметно снизилось количество брака и простои, выросла производительность труда.

Время Чефранова

Конец 60-х - середина 70-х годов - время наивысшего расцвета завода, он становится градообразующим предприятием, строит жильё, детские сады, Дворец культуры и много ещё чего, превращая областной центр в современный благоустроенный город. В его цехах и подразделениях работает до 17 тысяч человек. В цехах и на участках строятся столовые, бытовки с душевыми, медпункты, зарплаты очень приличные. Быть принятым сюда на работу совсем не просто - люди гордятся званием энергомашевца.

А главное - растёт ассортимент, востребованность продукции производственного объединения. Как вспоминает Ростислав Дмитриевич, практически каждый месяц в их цехе осваивали выпуск нового вида котлов. Сплошным потоком с конвейера сходили котлы, трубопроводы, товары народного потребления и даже спецпродукция, идущая на нужды обороны страны.

«Белэнергомаш» становится одним из крупнейших заводов Министерства тяжёлого транспортного и энергетического машиностроения. Причём, если предприятие специализируется на выпуске котлов малой и средней мощностей, то в трубопроводном производстве - это, безусловно, ведущий завод страны, изготавливает оборудования даже для атомных электростанций. В производство внедряются самые современные разработки отечественной науки.

- Во всём этом большая заслуга нового директора завода Бориса Николаевича Чефранова (он занял этот пост в середине 60-х годов). Сам заводчанин, он до этого работал начальником цеха нестандартного оборудования. Борис Николаевич был замечательный организатор и контактный человек. Его часто можно было видеть в цехах, в самые ответственные, «острые» моменты. Он любил побеседовать «за жизнь» - о работе, быте с рядовыми рабочими, бригадирами, ИТР.

Именно при Чефранове предприятие стало своеобразной маркой, символом (сейчас бы сказали «брендом») Белгорода. Имя завода носит городской стадион, Дворец культуры, остановка городского транспорта и т. д.
Вокруг Бориса Николаевича формируется надёжный костяк ведущих специалистов, проводящих смелые идеи директора в жизнь. И среди них Никитин. В 1969 году он назначен начальником всего котельного производства, под его началом шесть ведущих подразделений, в том числе цеха металлоконструкций, котельный, сборочный, чугунолитейный…
Для руководителя такого масштаба уже мало быть просто хорошим практиком. Технологии производства постоянно усложняются, каждый день приходится учиться чему-то новому. Сегодня на заводе осваивают полуавтоматическую сварку металлоконструкций, завтра - применение токов высокой частоты при гибке труб большого диаметра.

Если раньше молодых специалистов, принятых на «Белэнергомаш», направляли на учёбу на Таганрогский котельный завод, то теперь уже здесь на месте стали готовить высококлассных спецов для всех подразделений производства. В объединении был организован отдел технического обучения. Здесь же квалификационная комиссия проверяла уровень профессиональной готовности рабочих и ИТР.

С друзьями и соратниками

Начальником котельного производства Никитин проработал четыре года. За свой труд удостоен целого ряда наград и поощрений, занесён на заводскую Доску почёта. А в 1972-м он получил новое назначение - возглавил отдел труда и зарплаты на заводе. Понижение?

- Наоборот, на любом заводе ОТЗ - сложнейший и ответственейший участок, я бы сравнил его с центральной нервной системой человека. Достаточно сказать, что у нас в отделе работало 110 человек. Ведь мы, прежде всего, ответственны за производительность труда. Именно здесь разрабатывалась и совершенствовалась структура управления производством.

Ростислав Дмитриевич и его помощники - специалисты отдела труда и зарплаты - полностью пересмотрели условия соревнования на заводе. Сделали более объективной премиальную систему награждений для всех категорий работников. Распространили опыт комплексных бригад на другие цеха предприятия…

Уже пенсионером в постперестроечные времена Никитин работал исполнительным директором АО «Белэнергомашзащита». Его пригласили как замечательного специалиста, знающего производство и современную экономику. На пенсию он ушёл в восемьдесят лет - по состоянию здоровья. Мы подсчитали, общий его трудовой стаж составляет 57 лет и 5 месяцев - своеобразный рекорд.

Он уже десять лет на пенсии, и здоровье его оставляет желать много лучшего. Но по-прежнему остаётся подвижным, энергичным и неугомонным человеком.

Так сложилась жизнь, что живёт он один. И вполне справляется и с готовкой, и со стиркой («Хотя у меня стиральная машина, люблю все мелочи стирать вручную - хорошая физическая нагрузка»). Ходит в магазин, правда, последние годы с уборкой квартиры ему помогает человек из соцзащиты.

С 1992 года Ростислав Дмитриевич состоит в городской организации жертв политических репрессий. Долго был заместителем председателя этой организации, теперь входит в правление.

У него масса друзей, в основном те, с кем он работал на «Бел-энергомаше». Того он принимал на работу в 56-м, другой был у него бригадиром. И все его помнят и любят. На прошлый юбилей Ростислав Дмитриевич составлял список из шестидесяти приглашённых (больше не вмещал маленький зал) и бросил - слишком многих надо бы позвать. Кто придёт - спасибо.

А так у него шесть-семь самых близких друзей-энергомашевцев. Они встречаются где-то раз в месяц.
- И завтра придут поздравить меня с прошедшим юбилеем. Нам есть что вспомнить - это были прекрасные годы, нелёгкие, но созидательные, а значит, прожитые не зря.