Вчера романтики отметили 130-й день рождения своего любимого писателя Александра Грина.
Александр Степанович Гриневский (литературный псевдоним Александр Грин) родился 23 августа 1880 г. в Слободском - уездном городке Вятской губернии. Литературоведы относят его к представителям романтического реализма. Сам писатель считал себя символистом.
Сочиняя рассказы, Грин постепенно нашёл свой стиль, сделавший его затем столь популярным и любимым. Первая романтическая новелла, по словам самого писателя, появилась в 1909 г. и называлась «Остров Рено». Затем последовали и другие произведения этого направления: «Колония Ланфиер», «Зурбаганский стрелок», «Капитан Дюк» и, наконец, «Алые паруса». Эта повесть является самым известным произведением Грина. Считается, что прообразом Ассоль стала жена писателя Нина Николаевна.
Умер Грин 8 июля 1932 г. в городе Старый Крым. Похоронен там же на городском кладбище. С 1941 г. его книги не печатались - Грина посмертно обвинили в «буржуазном космополитизме». Но в 1956 г. очень популярный в то время писатель Константин Паустовский напечатал очерк «Жизнь Александра Грина». И эта публикация буквально вернула забытого «романтического реалиста» в литературу - произведения Грина снова начали издавать, причём миллионными тиражами.
Мы предлагаем нашим читателям несколько отрывков из очерка Константина Паустовского. Очень полезное чтение. Хотя бы как пища для размышлений: нужны ли нашему времени прагматиков и потребителей такие неистовые мечтатели, каким был Александр Грин.
Жизнь Александра Грина
…Грин прожил тяжёлую жизнь. Всё в ней, как нарочно, сложилось так, чтобы сделать из Грина преступника или злого обывателя. Было непонятно, как этот угрюмый человек, не запятнав, пронёс через мучительное существование дар могучего воображения, чистоту чувств и застенчивую улыбку…
Отец Грина - участник польского восстания 1863 года - был сослан в Вятку, работал там счетоводом в больнице, спился и умер в нищете… Дома мальчика постоянно били, даже больная, измученная домашней работой мать с каким-то странным удовольствием дразнила сына песенкой: «А в неволе // Поневоле, // Как собака, прозябай»…
Мальчику приходилось перебелять за несколько копеек сметы городской больницы, переплетать книги, клеить бумажные фонари для иллюминации в день «восшествия на престол» Николая Второго и переписывать роли для актёров провинциального театра.
Грин принадлежал к числу людей, не умеющих устраиваться в жизни. В несчастьях он терялся, прятался от людей, стыдился своей бедности. Богатая фантазия мгновенно изменяла ему при первом же столкновении с тяжёлой действительностью.
Уже в зрелом возрасте, чтобы уйти от нужды, Грин придумал клеить из фанеры шкатулки и продавать их на рынке. Было это в Старом Крыму, где с превеликим трудом удалось бы продать одну - две шкатулки. Так же беспомощна была попытка Грина избавиться от голода. Грин сделал лук, уходил с ним на окраины Старого Крыма и стрелял птиц, надеясь убить хоть одну и поесть свежего мяса. Но из этого ничего, конечно, не вышло.
Как все неудачники, Грин всегда надеялся на случай, на неожиданное счастье.
Мечтами об «ослепительном случае» и радости полны все рассказы Грина, но больше всего - его повесть «Алые паруса». Характерно, что эту пленительную и сказочную книгу Грин обдумывал и начал писать в Петрограде 1920 года, когда после сыпняка бродил по обледенелому городу и искал каждую ночь нового ночлега у случайных, полузнакомых людей…
Он жил случайным, копеечным трудом: забивал сваи в порту, счищал краску со старых пароходов, грузил лес, вместе с босяками нанимался гасить пожары на нефтяных вышках. Он умирал от малярии в рыбачьей артели и едва не погиб от жажды на песчаных смертоносных пляжах Каспийского моря между Баку и Дербентом…
Внешность Грина говорила лучше слов о характере его жизни: это был необычайно худой, высокий и сутулый человек, с лицом, иссеченным тысячами морщин и шрамов, с усталыми глазами, загоравшимися прекрасным блеском только в минуты чтения или выдумывания необычайных рассказов.
Грин был некрасив, но полон скрытого обаяния. Ходил он тяжело, как ходят грузчики, надорванные работой…
Грин мало рассказывал о себе, он не успел окончить свою автобиографию, и потому многие годы его жизни почти никому не известны…
В 1924 году Грин переехал в Феодосию. Ему хотелось жить в тишине, ближе к любимому морю. В этом поступке Грина отразился верный инстинкт писателя - приморская жизнь была той реальной питательной средой, которая давала ему возможность выдумывать свои рассказы.
В Феодосии Грин прожил до 1930 года. Там он много писал. Писал он преимущественно зимой, по утрам. Иногда часами он сидел в кресле, курил и думал, и в это время его нельзя было трогать. В такие часы размышлений и свободной игры воображения сосредоточенность была нужна Грину гораздо больше, чем часы работы. Грин был погружён в свои раздумья так глубоко, что почти глох, слеп, и вывести его из этого состояния было трудно...
Осенью 1930 года Грин переехал из Феодосии в Старый Крым - город цветов, тишины и развалин. Здесь он умер в одиночестве от мучительной болезни - рака желудка и лёгких...
В одном из рассказов Грина - «Возвращение» - есть строки, как бы написанные им о своей смерти, - так точно они передают обстановку умирания Грина: «Конец наступил в свете раскрытых окон, перед лицом полевых цветов. Уже задыхаясь, он попросил посадить его у окна. Он смотрел на холмы, вбирая кровоточащим обрывком лёгкого последние глотки воздуха».
Перед смертью Грин сильно тосковал о людях - этого раньше с ним никогда не случалось.
За несколько дней перед смертью из Ленинграда прислали авторские экземпляры последней книги Грина - «Автобиографическая повесть».
Грин слабо улыбнулся, пытался прочесть надпись на обложке, но не смог. Книга выпала у него из рук…
Грин населил свои книги племенем смелых, простодушных, как дети, гордых, самоотверженных и добрых людей.
Эти цельные, привлекательные люди окружены свежим, благоухающим воздухом гриновской природы - совершенно реальной, берущей за сердце своим очарованием. Мир, в котором живут герои Грина, может показаться нереальным только человеку нищему духом. Тот, кто испытал лёгкое головокружение от первого же глотка солёного и тёплого воздуха морских побережий, сразу почувствует подлинность гриновского пейзажа, широкое дыхание гриновских стран.
Рассказы Грина вызывают в людях желание разнообразной жизни, полной риска, смелости и «чувства высокого», свойственного исследователям, мореплавателям и путешественникам. После рассказов Грина хочется увидеть весь земной шар - не выдуманные Грином страны, а настоящие, подлинные, полные света, лесов, разноязычного шума гаваней, человеческих страстей и любви.
«Меня дразнит земля, - писал Грин. - Океаны её огромны, острова бесчисленны, и масса таинственных, смертельно любопытных уголков».