Егор Иванович Анцибасов родился в селе Петровка, что относилась к Прелестненскому сельскому совету. Именно здесь и находился эпицентр будущего Прохоровского танкового сражения. Ему было 15 лет, и он только что окончил восемь классов местной школы, когда началась Великая Отечественная война.

Немцы не сразу пришли в это село, поначалу они стояли в хуторе Васильевка, а в Петровку делали набеги, чтобы поживиться курами, гусями, поросятинкой... Любопытный подросток выбегал на заснеженную улицу, чтобы посмотреть, как выглядят фашисты, о которых много говорили. И «довыбегался»: один из немцев увидел, что Анцибасов ходит в валенках, и тут же, на улице, снял их с него. Пришлось Егорке босиком бежать к своей хатёнке…

По-настоящему немцы пришли в Петровку в холодном декабре. К этому времени где-то на Смоленском направлении погиб отец Егорки - Иван Семёнович Анцибасов.

В 1942 году немцы гоняли жителей села рыть окопы, гоняли ночью, потому что днём вся эта территория простреливалась. Фашисты тогда стояли в Прохоровке, Прелестном и в прилегающих к ним населённых пунктах, а красноармейцы находились в Липовке и Правороти. Каждый из жителей за ночь обязан был выкопать десять погонных метров окопов в полный профиль, а тех, кто не успевал выполнить эту норму, - жестоко наказывали…

В 1943 году немцев уже не было в Прохоровке, их в феврале наши войска выгнали из этого населённого пункта. На войну Егора Анцибасова не призывали - мал ещё был, а вот в истребительном батальоне ему пришлось послужить вместе с земляком Тарасом Семёновичем Нетесиным. В обязанности «ястребков» входило выявление диверсантов и шпионов.

Истребители в основном базировались в районе военкомата. Как-то на посёлок налетела вражеская авиация, и одна из бомб разорвалась прямо на крыльце этого заведения. Погибло много людей. В том числе и призывников.

В Петровке хозяйничали немецкие пособники - полицаи. Это Василий Амельченко и Михаил Нетесин по кличке Зесь - он был старостой. А в Прелестном был старостой Михаил Свитченко, или, по-уличному, Мишурок. Они помогали немцам выявлять семьи коммунистов и офицеров Красной армии, забирать скот и угонять людей на принудительные работы в Германию. Так были отправлены в неметчину двоюродные братья Иван Степанович и Иван Егорович Амельченко.

У немцев в Прелестном был склад, на который однажды совершили налёт наши партизаны. Фашисты бросились за ними в погоню, но партизаны подожгли скирд и, создав тем самым дымовую завесу, благополучно ушли от преследователей.

На глазах Егора Анцибасова проходило танковое сражение. По его словам, жители Петровки несколько дней подряд не вылезали из своих погребов, потому что кругом творился кромешный ад: горели танки и орудия, горели дома и сама матушка-земля; взрывались снаряды и свистели пули... Носа нельзя было высунуть…

После освобождения Петровки Егор работал в колхозе «Крестьянская новь». Колхозники помогали военным убирать с поля битвы разбитые танки и орудия - их транспортировали в Прохоровку и Беленихино, а которые не смоги увезти - взрывали на месте.

На поле грандиозного танкового сражения осталось много погибших воинов. Колхозники также помогали их убирать похоронным командам, и такая вот скорбная «жатва» продолжалась почти до самой зимы…
А в 1944 году, в марте, Егора Анцибасова призвали в действующую армию. До этого он ходил в военкомат, просил, чтобы его взяли на фронт добровольцем, но ему отказывали: подрасти, мол.

Вначале Егор отучился в полковой школе младшего командного состава, где получил звание сержанта, и в августе был направлен на 1-й Белорусский фронт, которым командовал Георгий Константинович Жуков, а армией, в которую он попал, руководил генерал Василий Иванович Чуйков. Молодой боец, исполняющий должность бронебойщика, участвовал в освобождении Белоруссии и Польши. Особенно ему запомнились бои под Люблином. В памяти молодого командира навсегда остались страшные картины освобождения пленных из концлагеря Майданек.

А затем была Германия. Второго февраля 1945 года 383-я стрелковая дивизия, в которой служил Анцибасов, форсировала скованную льдом реку Одер и захватила на западном её берегу плацдарм. Пока наши сапёры наводили понтонную переправу, немцы отчаянно пытались уничтожить наших десантников, используя при этом артиллерию, танки и самоходные орудия. В конце концов фашистам удалось-таки выбить советских солдат из деревушки Фогельзанг: красноармейцы отошли к опушке леса, где окопались и, главное, получили дополнительные боеприпасы.

На следующий день фашисты снова предприняли попытку сбросить русских в Одер, кипящий от разрывов снарядов и мин. На окоп, где находились Егор Анцибасов и его второй номер - Иван Мачкарин, кстати, земляк Егора, полз немецкий танк. Анцибасов зарядил своё противотанковое ружьё системы Симонова бронебойными патронами. И после третьего выстрела танк, наконец, загорелся. Из него выскочили танкисты, но землячок Ваня Мачкарин скосил их из пулемёта… Спустя некоторое время, в этом же самом бою, Ивана смертельно ранило, и он на руках Анцибасова скончался…

Егор Иванович Анцибасов за этот бой будет награждён орденом Славы третьей степени. А вручит ему боевую награду лично Георгий Константинович Жуков.

…Этот плацдарм на Одере воины дивизии удерживали по 16 апреля, а потом перешли в наступление. Особенно тяжёлые бои, кровопролитные и страшные, были на Зееловских высотах. Дивизия тогда потеряла в них более половины личного состава и бронетехники. За овладение Зееловскими высотами Егора Ивановича Анцибасова наградили орденом Отечественной войны первой степени.

И в штурме Берлина Егор Иванович участвовал. На стенах рейхстага - увы! - не расписался, так как 27 апреля 1945 года был тяжело ранен и отправлен в госпиталь, в польский город Кутно. Демобилизовался в конце 1946 года, по ранению, с коротким резюме: годен к нестроевой.
А война ему долго снилась, и чаще всего видел такой сон. Будто он, Егорка, сидит на дне осыпавшегося окопа и такой усталый, что нет сил даже голову поднять. И тут слышит он крик напарника по бронетанковому ружью, земляка Ивана Мачкарина: «Егор! Егорка, танк справа! Справа танк!.. Стреляй!..» И тогда Егор машинально хватает тяжёлое ружьё, прицеливается в ползущий на окоп немецкий танк, нажимает на спусковой крючок и… ружьё заклинивает!.. Гусеницы стального чудовища нависают над окопом: и траки пахнут не землёй, а смертью...

После войны Егор Иванович Анцибасов работал в свеклосовхозе «Октябрьский» и в местном рыбхозе директором. Уже давно на заслуженном отдыхе, но ведёт активный образ жизни: выступает в художественной самодеятельности (он хорошо поёт), встречается с молодёжью села - рассказывает о войне. А в последнее время его потянуло на патриотическую поэзию. Одно из стихотворений ветерана войны хочу представить на суд читателей газеты. Пусть оно не совсем совершенно, но главное в том, что слова идут от самого сердца:

Я с детства полюбил красавицу-Отчизну,
Её роскошные поля, леса и реки,
Её чудесные цветущие луга.
А в сорок первом
Я впервые встретил
Коварного и лютого врага.
За свой совсем короткий век
Я ни одной души, по сути, не обидел,
Но во главе германского фашизма
Появился бесноватый фюрер-недочеловек,
Которого я всей душой и сердцем
Презирал и ненавидел.
Его я с каждым новым днём
Всё больше презирал и люто,
За то, что он моей семье
и всей моей стране
Наделал уйму страшных бед.
Он кровью всю мою родню
и всю страну мою,
Маньяк кривой, обидел.
И за Отчизну нашу пали смертью храбрых
Мой старший брат, отец родной и дед.
Он сжёг мой дом родной
И все надворные постройки,
А также весь домашний скот,
И птицу всю домашнюю пожрал.
Он принудил меня скитаться
По чужим задворкам…
Но перед ним - фашистом ненавистным -
Я на колени всё-таки не встал…
Он в логово своё угнал мою любимую
невесту
И там её на растерзание
стервятникам своим отдал…
С тех пор нигде и никогда не находил
себе я места,
И каждый Божий день я отомстить ему -
Разбойнику проклятому - мечтал!
Он под ружьём гонял меня на фронт,
Ночами рыть ему окопы,
И повседневно принуждал мою родную мать
Зловонные подштанники ему стирать.
Но за два года я с «пэтээром» на плечах,
Протопал пол-Европы, затем,
Чтобы его, чудовищного зверя,
В его же собственной берлоге,
Довольно строго покарать...