Последние известия из белгородских сёл порой напоминают сводки с линии фронта: представители местных властей, сельхозпредприятий и санитарных служб только и делают, что рыщут по дворам в поисках домашних свинок. Если находят - дают хозяевам в качестве выкупа деньги (60 рублей за килограмм живого веса) и предлагают им в течение трёх лет держать в подсобном хозяйстве кого угодно - хоть бройлеров, хоть овец, хоть крокодилов - но только не свиней. Купленные хрюшки никогда не попадут на стол - их попросту ликвидируют.

Сельские свиноводы, естественно, подняли крик, что животных выкупают по бросовой цене (хотя 60 рублей за килограмм живого веса, включающего копыта, шкуру и кишки, - цена вполне рыночная). Масла в огонь подлили горожане: дескать, кровавый режим тиранит местное население и насылает отряды карателей, прикрываясь разговорами об африканской чуме свиней (АЧС). Заказчиками творимых непотребств прогрессивные блогеры считают агрохолдинги: вот кому выгодно на корню задушить конкурентов в лице пасторальных сельских животноводов.

На самом деле все приведённые выше слова про «линию фронта» и «отряды карателей» - вовсе не метафоры. Белгородская область действительно находится в состоянии войны. На кону - экономическое благополучие региона, для которого локальное распространение АЧС куда опасней глобальной рецессии.

В постсоветские годы, когда сельхозкомпании, возникшие на обломках почивших колхозов, влачили жалкое существование, в обществе сложился устойчивый стереотип о том, что сельское хозяйство - отрасль если не убыточная, то глубоко депрессивная. Стереотип ошибочный. Судите сами: только в прошлом году аграрный комплекс принёс в областной бюджет около трёх с половиной миллиардов рублей налогов. Из них по меньшей мере треть приходится на свиноводство, которое стало одним из локомотивов региональной экономики.

Однако эти миллиарды могут в одночасье превратиться в ноль. В красногвардейском селе Ливенка местная жительница Валентина Журавлёва втайне от властей держала поросят в обычных для сельского подворья условиях. Что такое «обычные условия» для тех, кто хоть раз заглядывал в среднестатистический сельский свинарник, объяснять не надо: грязный сарай, копошащиеся в собственных отходах свиньи плюс крысы как вер-
ный спутник антисанитарии. Это в агрохолдингах работники попадают на производство, пройдя санитарный кордон и сменив после принятия душа всю одежду - вплоть до нижнего белья, которое выдаётся предприятием наравне с остальной спецодеждой. Многие селяне из той же Ливенки по поводу таких мер безопасности откровенно недоумевали: ишь чего придумали со своими западными технологиями! Теперь их скепсис резко поубавится: из-за вспышки африканской чумы свиней в подворье жадной селянки от работы временно отстранены около ста человек. «Агро-Белогорье», построившее по соседству огромный свинокомплекс, не может рисковать поголовьем и потому объявило карантин, фактически перейдя на осадное положение. В соседних сёлах по этому поводу стартовала инициированная «снизу» кампания «Настучи на соседа»: напуганное потерей работы (читай: зарплаты) население дружно информирует местные власти о тех, кто вопреки предписаниям держит в сарае порося.

Впрочем, в осаде не только отдельные свинокомплексы. В осаде де-факто оказалась Белгородская область. От потребления нашей свинины уже отказались братская Белоруссия, а также Курская, Нижегородская, Калужская и Костромская области. На их рынки вход белгородскому мясу теперь заказан. Для наших агрохолдингов это означает потери сотен миллионов рублей, а в перспективе - возможные сокращения производства, персонала и, как следствие, налоговых поступлений в бюджет. Прибавьте к этому фактор вступления в ВТО, который привёл к снижению цен на свинину - и вот уже угроза разорения для некогда успешного бизнеса становится вполне реальной.

Нельзя сказать, что белгородские власти действовали по принципу «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Два года назад они инициировали программу, направленную на предотвращение заноса вируса на территорию региона. Пытались стимулировать селян рублём: дал зарок отказаться от свиноматок на пять лет - подпиши соответствующий договор и получи 30 тысяч рублей за каждую сданную голову плюс по 50 рублей за килограмм живого веса свиноматки и 15 рублей - хряка. Тем не менее, сработали не слишком эффективно: в личных хозяйствах населения, по оценке областного департамента АПК, остаются более 35 тысяч хрюшек.

35 тысяч свиней - много это или мало? Если собрать всех свиней в одном месте, то мало не покажется. А теперь - внимание! - другая цифра: более 3,5 миллиона голов - именно столько свиней содержится в белгородских агрохолдингах. Это значит, что на долю личных хозяйств приходится всего 1 процент всех белгородских хряков, свиноматок, подсвинков и молочных поросят. Закономерно возникает вопрос: могут ли белгородские гиганты вроде «Агро-Белогорья» и «Мираторга» рассматривать в качестве конкурентов этих владельцев «мини-свиноферм», которые в половине случаев выращивают порося для себя, а не на продажу? И стали бы они тратить миллионы своих рублей на выкуп и последующее уничтожение домашних свинок, если бы не были по-настоящему напуганы и озабочены?

Если власти таки доведут до конца намеченные мероприятия по стопроцентному выкупу свиней из личных подворий, это оставит неприятный осадок у нескольких тысяч селян (впрочем, этот осадок отчасти сгладят полученные компенсации). Если же не доведут, для области это будет означать настоящую катастрофу. Новые вспышки АЧС - это закрытие всех рынков сбыта. Закрытие рынков сбыта - это разорение агрохолдингов. Разорение агрохолдингов - это более 30 тысяч безработных, которые ныне заняты в свиноводческом секторе региона. Ещё 20 тысяч - это те, кто заняты в сопутствующих отраслях. Прибавьте к этой цифре членов их семей - и цифра приблизится к 150 тысячам человек - десятая часть населения области.

Но и это ещё не всё. Потому что дальше сработает принцип домино: лишившиеся работы люди не смогут выплачивать потребительские кредиты, перестанут покупать стройматериалы для возведения новых домов, а заодно резко сократят потребление услуг, поставив под удар сервисный сектор экономики. И смягчить это падение у региональных властей не получится: в том же кризисе 2008 года в роли «подушки безопасности» выступил именно аграрный сектор, но в условиях года 2013-го обвал агрохолдингов приведёт к гигантской «дыре» в бюджете. Дыре, которая аукнется всем нам в виде невыплаченных пособий, неотремонтированных дорог и непостроенных детсадов.

Каждый из предприимчивых «журавлёвых» полагает, что уж кого-кого, а его АЧС обойдёт стороной. Это не так. Вирус бьёт без разбора, и победить его можно только путём тотальной ликвидации свиноводства в подсобных хозяйствах. По сути, в сложившейся ситуации ни у властей, ни у населения практически не остаётся выбора - или мы вводим квазирепрессивные меры в отношении свиней, содержащихся в личных подворьях (читай - выплачиваем компенсации и уничтожаем домашних хрюшек подчистую), или подставляем под удар стратегическую для нас отрасль (на долю Белгородской области приходится четверть всего российского промышленного свиного поголовья).

Что выбрать? Ответ очевиден: ампутировать поражённый гангреной мизинец во имя спасения всего организма. На войне - как на войне.