Тему этого репортажа подсказало читательское письмо. Его прислала в редакцию по электронной почте Анна Красильщикова из города Тейково Ивановской области. Ничего удивительного - сайт «Белгородских известий» весьма популярен, электронную версию нашей газеты читают в разных уголках России и за рубежом. О чём просила редакцию Анна Красильщикова, вы узнаете из репортажа. И ещё одно предварительное замечание: в тексте будет процитировано фронтовое письмо Аниного дедушки, так вот - мы не подвергли его корректорской правке, потому что оно стало частицей нашей российской истории. А наша история не нуждается в переписывании и лакировке.

«Добрый день! Здравствуйте мои родные супруга Фроня и детки, дочка Зоичка и сыночек Рудочка. Шлю я вам свой нижайший привет и массу наилучших пожеланий в вашей жизни. Сообщаю Фроня, что ваше письмо я получил, которое вы писали 20 марта, за что благодарен…».

Этими словами семьдесят лет назад, 25 апреля 1943 года, химическим карандашом на тетрадном листке начал своё письмо гвардии младший лейтенант Александр Ильинцев.

«Здравствуйте, вас беспокоит внучка погибшего в годы Великой Отечественной войны красноармейца Ильинцева Александра. Он похоронен в посёлке Красная Яруга. Очень хотелось приехать на могилу к деду. С кем можно связаться, чтобы уточнить местонахождение братской могилы? Спасибо. Красильщикова Анна».

А это письмо по электронной почте пришло в редакцию «Белгородских известий» чуть больше двух недель назад из города Тейково, что в Ивановской области.

Скажу сразу - не было у меня уверенности, что смогу отыскать ту самую могилу, в которой покоится красноармеец Ильинцев. Много на Белгородчине братских могил, но мало сохранилось имён покоящихся в них.

В администрации Краснояружского района мне посоветовали связаться с главой городского поселения, председателем поселкового собрания Юрием Лапкиным. Он, мол, поможет. Звоню, зачитываю письмо внучки Александра Ильинцева, прошу помочь в поисках.

- Дайте мне пару дней, - сказал Юрий Васильевич, - я подниму архивы и о результатах сообщу.
Через два дня я уже ехал в Красную Яругу.

«…Сообщаю впервые о себе. Пока жив здоров, изменений в моей жизни пока что никаких не произошло, всё идёт дело по старому, пока находимся ещё на отдыхе.

Фроня, я вам послал в марте месяце три фотокарточки в двух конвертах. Вы их получили или нет? Ещё послал Павлу Ивановичу, да товарищам по службе двоим отдал по карточке, и у меня не осталось ни одной. Но конечно, если придётся ещё когда ни будь сфотографироваться, то конечно снимусь…».

Холодно. Беспомощно, в такт встречному ветру завывает печка редакционной «семёрки». За окном поля, присыпанные февральским снегом. А я почему-то думал о грядущем лете и ещё о том, что, наверное, от этого снега на полях будет хороший урожай.

Через час с небольшим мы подъехали к зданию администрации городского поселения «Посёлок Красная Яруга». В небольшом кабинете меня встретил крупный мужчина - глава городского поселения Юрий Васильевич Лапкин.
- Не будем терять времени, пойдёмте к монументу, а по дороге я вам всё расскажу, - деловито распорядился он.

Пока мы шли к монументу, который стоит в центре Красной Яруги, Юрий Васильевич рассказал, что сам он историк по образованию и его очень заинтересовали наши поиски красноармейца Ильинцева. После моего звонка он нашёл в архиве списки захороненных в братской могиле бойцов, среди которых был и младший лейтенант Ильинцев.

- А вообще-то первое место захоронения не здесь, - сказал Юрий Васильевич, когда мы подошли к братской могиле. - Сначала погибших хоронили вон там, - и указал на трёхэтажное здание метрах в пятидесяти от братской могилы. - Когда строили поселковый культурно-досуговый центр, останки погибших перенесли и создали монумент... А вот и наш красноармеец...

На чугунной, запорошенной снегом плите, среди десятка фамилий я прочёл: «Мл. лейтенант Ильинцев А.В.»...

«…Фроня, вы мне писали, что может быть мне нужны деньги? Но денег мне от вас пока никаких не надо. Я вам послал 24 апреля 400 рублей, деточкам от Папы в подарок. Пусть вы что нибудь купите им от имени меня. Конечно, бывает и нам деньги нужны, но очень редко, так что пока дело обходится без денег. Фроня, вас видно давно интересует всё же, а кем я служу в армии. Да это бывает интересно, но сама знаешь обстановка какая. Так что не стоит вам больше в это вдаваться. Пусть себе жив и здоров - вот самое главное. А там война кончится, будем живы, и тогда будем говорить обо всём…».

- Юрий Васильевич, в этой братской могиле похоронены красноармейцы, погибшие при освобождении Красной Яруги? - спросил я.
- Нет. Наш посёлок освободили от немцев в феврале 1943 года, а через пару месяцев немцы опять пришли, но ненадолго. В конце лета их окончательно выбили. Фронт ушёл вперёд, а в Красной Яруге и в близлежащих сёлах остались госпитали. В архивных документах написано, что Александр Ильинцев умер в госпитале в селе Дубино. Оно в паре километров от Красной Яруги, в селе сейчас никто не живёт, а здание, в котором был госпиталь, сохранилось. Мы туда съездим.

- А кто из старожилов посёлка мог бы рассказать о событиях сорок третьего года?
- Ой, немного таких осталось. Кто умер, а кто уже и разговаривать не может. Хотя…- задумался глава поселения, - есть! Наверняка расскажет Нина Алексеевна Фролова, она тут, на соседней улице живёт. Ей в сорок третьем тринадцать лет было. Пошли!

По скользкой узкой улочке среди одноэтажных домов мы шли осторожно - гусиным шагом.

- Вон её дом! - махнул рукой Юрий Лапкин и, поскользнувшись, рухнул всем своим стокилограммовым весом поперёк обледенелой дороги. Поднялся, отряхнулся. На льду осталось алое пятно, а на ладони - рваная рана.
- Не страшно, - философски заметил Лапкин. - Нина Алексеевна «залатает».

Нина Алексеевна Фролова, маленькая старушка, встретила нас в прихожей своего старенького домика. Низкие потолки, маленькие комнатки, и очень тепло.

- Да вы не разувайтесь, проходите в комнату - вот сюда, за стол! - хлопотала Нина Алексеевна.

Мы сели за круглый стол, с низкого потолка свисал старый абажур, у стены, накрытый салфеткой, стоял большой, в деревянном корпусе чёрно-белый телевизор.

- Нина Алексеевна, что вы помните о Красной Яруге лета сорок третьего года?
- Тринадцать лет мне было... Когда фронт отступил и был освобождён Белгород, мы - краснояружцы - вернулись домой. Школьников в то время привлекали на разные работы: сажали и копали картошку, помогали убирать овощи, ухаживали за телятами на фермах. Нашему четвёртому классу было поручено серьёзное дело: нужно было каждый день после уроков ходить в госпиталь, который был в школе. Там мы под диктовку раненых писали их родным домой письма, кормили тех, кто не мог сам держать ложку, выступали с концертами. Пришлось мне видеть умерших от ран солдат, завёрнутых в простыни, их хоронили в скверике в центре села. В октябре госпиталь перевели в другое место, а в школе сделали большой ремонт, и в пятом классе мы уже там учились.

- И в Дубино тоже был госпиталь?
- По всей округе были госпитали и много раненых. Особенно с Курской дуги.

Ещё Нина Алексеевна рассказала, что немцы, когда стояли в Красной Яруге, особо не зверствовали, а иногда и детей конфетами угощали. Правда, скот весь порезали и съели.

Немного согревшись в тёплом доме Нины Алексеевны, мы отказались от предложенных ста граммов и поехали в село Дубино. В машине Юрий Васильевич Лапин пересказывал мне, что слышал от старожилов о военном времени.

- Вот этот наш пруд, старики рассказывали, весь был усеян дохлой рыбой - её немец бомбами поглушил. А вот там, на пригорке, стоял подбитый «Тигр» - показал он в сторону длинной улицы, плотно застроенной домами.

«…Правда, сообщу вам, что и мне вышло счастье защиты города Сталинграда. Так что если вы слушали радио, то знаете, что из себя представлял тогда Сталинградский фронт. Теперь мы находимся далеко впереди. Сегодня Фроня бывалашний Христианский праздник Пасха, скоро вообще будет Международный пролетарский праздник 1 Мая. Вспоминаю, как мы с вами справляли этот праздник в мирное время, как веселились. Но вот кончилась мирная жизнь, пришлось временно расстаться для того, чтобы отстоять свою родину, свою независимость от ненавистного нам врага. Фроня, вы обижаетесь, что редко вам пишу письма. Но я вам пишу очень по моему часто. Всего написал письма четыре в месяц. Конечно в прошлом письме маленько обиделись на меня, но это ничего. Ведь сама знаешь, больше всего заботишься о деточках, потому что они малы…».

Асфальтовая дорога сменилась зимником. Машину начало таскать по дороге, в конце которой за исхудавшими зимними ветками деревьев выглянуло длинное старинное здание из красного кирпича с пятнами белой штукатурки.

- Вот здесь в войну и был госпиталь, - выходя из машины, сказал Юрий Лапкин. - До революции здесь были конюшни сахарозаводчика Ивана Харитоненко, в войну - госпиталь, а сейчас помещение арендует фермер.

«…Спасибо дочурке Зоичке, что она не забывает своего Папу. Она пишет, что Рудочка стал большой и всё бьёт её. Скажите ему, чтобы он дочку не бил, чтобы любили друг дружку. А то Папа ему поклон не будет писать и жалеть не будет.

Вот и всё Фроня, что я мог вам написать. Кончаю на этом своё письмо. Время сейчас 23 часа ночи, сижу дежурю. До свидания. Целую вас Фроня, дочку Зоичку и сыночка Рудочку. Апреля 25 дня 1943 года».

Александр Васильевич Ильинцев умер в госпитале в селе Дубино 6 сентября 1943 года - от ран, полученных в бою за освобождение Белгородчины от гитлеровских оккупантов. Ему было 35 лет. А 8 декабря 1943 года гвардии младшего лейтенанта Ильинцева наградили орденом Красной Звезды. Посмертно.

У его дочери Зои двое дочерей, трое внуков и правнук. У сына Рудольфа - два сына и трое внуков. Жена Александра Васильевича - Ефросинья Ивановна умерла в мае 1985 года и похоронена в городе Тейково Ивановской области. А внучка Анна Красильщикова, которая и написала письмо в нашу редакцию, пообещала приехать на могилу деда в августе этого года.