Год назад - 15 декабря - в Белгородской государственной филармонии открыли Органный зал. Перед публикой во всём своём великолепии предстал «король всех инструментов». В течение года в органных концертах приняли участие ведущие музыканты России и Германии. В их числе - лауреат международных конкурсов Тимур Халиуллин, «хозяин белгородского органа», как называют его любители музыки. Изящный, ироничный, с доброй улыбкой, он своим исполнением каждый раз дарит ощущение подлинного праздника. Своим секретом в преддверии торжеств по случаю первого юбилея молодой органист Тимур ХАЛИУЛЛИН поделился с корреспондентом «Белгородских известий» Екатериной ШАРОНОВОЙ.

- Тимур, вы родились в «музыкальной» семье? Родители дали вам творческий импульс и предопределили ваш путь?
- Думаю, мы именно такая семья. Музыка в нашем доме звучит постоянно: папа играет на гармошке, гитаре, трубе, мама - на пианино. К тому же она отлично поёт. Базовое музыкальное образование - одна из наших семейных традиций, но профессия музыканта - дело несколько иное. Именно родительская поддержка моего стремления её получить придала сил и укрепила меня окончательно.

- С чего же начался ваш путь ученичества, который, как я понимаю, продолжается до сих пор?
- Надо сказать, что начался он для меня бессознательно (смеётся). Мальчик семи лет, я пошёл в музыкальную школу. И поначалу не только не проявлял прилежания, но и пытался отлынивать. «Вчера уже занимался!» - сопротивлялся я маминым усилиям. Но шло время, и занятия из-под палки сменились музицированием, несколько фанатичным. Даже сложно сказать, сколько времени проводил за пианино, забывая обо всём.

Во времена музыкального училища, где я обучался сразу на двух отделениях - фортепианном и теоретическом, - увлёкся музыкальной теорией и композицией. И снова много занимался. Тогда я ещё и не помышлял о Санкт-Петербургской консерватории и тем более о занятиях на органе. Делай, что должно - и будь, что будет - вот по такому принципу жил тогда, как впрочем, и сейчас. И так постепенно кто-то Высший, в том убеждён, прокладывал мой путь к ведущему музыкальному вузу Северной столицы - консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова. Чтобы увеличить свои шансы на поступление, подал документы на два факультета - фортепианный и композиторский. Прошёл на оба, но остался на фортепианном. Здесь я обрёл профессионального наставника - пианиста Леонида Тамулевича. Не оставил и композицию, посещал класс профессора Александра Мнацаканяна.

Вообще в консерватории голова шла кругом от открывшихся возможностей. Мне интересно было попробовать всё. И вот в конце первого курса я попал на факультатив по органу в класс заслуженного артиста России Даниэля Зарецкого. Начались параллельные занятия на органном факультете. И сегодня у меня два высших образования. Между тем, продолжаю обучение в магистратуре Санкт-Петербургского государственного университета на кафедре органа, клавесина и карильона факультета искусств. Считаю: перестать учиться - значит, перестать жить!

- Вы назвали имена своих педагогов. Что для вас значит личность Даниэля Зарецкого?
- О Даниэле Зарецком можно говорить много! Но самое главное, пожалуй, то, что он не только блестящий органист, но и прекрасный педагог, который учит, как того требует профессия, учит своим примером, учит познавать самостоятельно. И называя Даниэля Феликсовича «педагогом», делаю это условно, поскольку он для меня значит гораздо больше. Я обязан Даниэлю Феликсовичу тем, что могу сейчас заниматься любимым делом и работать в Белгороде! А ещё человеку важно, когда о нём заботятся, - это делает его счастливым. Зарецкий всегда заботится о своих учениках.

- В чём особенность санкт-петербургской органной школы? Она кому-то наследует, например, немецкой традиции?
- У её истоков стоит органист Исайя Браудо. Сегодня не каждая консерватория может похвастаться таким количеством учебных программ для органистов. Её выходцев отличает многогранная теоретическая и практическая база. Кроме того, консерватория имеет прочные связи с органной Европой. Благодаря программам студенческого обмена, а также мастер-классам зарубежных органистов студенты имеют возможность знакомиться с органами Финляндии, Швейцарии, Голландии, Австрии, Эстонии, Польши. И, конечно, всё это не может не оказывать влияния на петербургскую органную школу.

- А когда вы впервые увидели орган, услышали его звучание? Что почувствовали в тот момент?
- «Король всех инструментов» предстал передо мной в консерватории. Это был небольшой немецкий орган. Он показался мне невероятным чудом. Очутившись за ним в первый раз, я осознал: «Во что бы то ни стало, научусь играть». Мысль эта захватила. На огромном органе я впервые играл в финляндской Котке. Невероятно красивый звук, мощь и глубина - не могу выразить, как меня это тогда впечатлило. Многообразие репертуара, новая техника игры, игры ногами особенно - меня влекли и радовали новые возможности. И с тех пор орган стал для меня центром всего!

- Любую ли музыку можно исполнить на органе?
- Мне не раз приходилось экспериментировать. Могу сказать, что если подойти к делу с умом и любовью, хорошо будет звучать и Бах, и Уэббер, и гимн «Русского радио», и даже «Мурка» (смеётся)... Материалом может стать всё, что звучит. Органисты говорят в шутку: «У органа есть всего лишь один недостаток - что бы ты на нём ни сыграл - звучит хорошо!».

- Музыка каких композиторов вам особенно близка? И что вы слушаете вне работы?
- Наверное, не удивлю, если скажу, что многих. Но особенно сочинения Чайковского, Стравинского, Пуленка, Малера, Мессиана... Зависят предпочтения и от периода жизни: с течением времени на первый план выходят одни, потом другие. Как же хорошо, что композиторов так много и все они такие разные!

Что касается второго вопроса, то в моём случае разделения на «работу» и «за её пределами» нет. Если задуматься, то и работы как таковой у меня нет. Парадоксально? Но я просто делаю то, что мне нравится, а то, что нравится, хочется делать всё время. Разве можно назвать это работой? Поэтому музыку слышу самую разную. Но если философствовать в том же ключе дальше, иной раз тишины хочется - она, возможно, лучшая музыка!

- Сколько времени тратите на репетиции?
- Минимум пять часов, а когда повезёт, за инструментом незаметно пролетает весь день.

- А к роялю обращаетесь?
- Рояль временно отошёл на второй план. Но всё же иногда случается, что я играю на нём - инструмент установлен в моём кабинете. Полезно проучивать органный репертуар за роялем. Партию педалей в этом случае «пропеваю» мысленно. Кстати, в моей жизни есть и ещё один инструмент - карильон. Игре на корильоне я обучаюсь в Петербурге у Йозефа Вилема Хаазена, директора Школы карильона в бельгийском Мехелене. Карильон появился в Белгороде в нынешнем году, горожане могли слышать его удивительную музыку, лучшие карильонные концерты - дело ближайшего будущего.

- Но что-то подсказывает мне, что органом круг ваших интересов не заканчивается…
- Вообще да, немного слукавил. Но сразу скажу, что на всё это с трудом нахожу время. Роликовые коньки и велосипед - ещё одна моя страсть. Мне нравится слалом на роликах, чем-то напоминает музыкальное исполнительство... Нравится просто ездить на роликах по городу. Беру их даже в заграничные поездки. Прошлым летом выступал на органном фестивале в Германии и объехал пол-Штутгарта на роликах. А потом пол-голландского Гронингена. В Белгороде катаюсь постоянно. Иногда устраиваю заезды на велосипеде по городу и на природу. Но этим мои интересы не исчерпываются, ведь на свете столько любопытного: книги, фильмы, балет, картины, природа, путешествия... Неинтересно, пожалуй, только спать.

- Назовите три самых важных события, произошедших в вашей жизни в этом году?
- Появление органа и открытие Органного зала в Белгородской филармонии, естественно. Летом я наконец-таки купил велосипед. А третье? Год ещё не закончился, а потому кто знает, может именно в эти дни меня ждёт нечто грандиозное!

- В Белгороде вы год. Как принял вас город и чем для вас стал?
- Ижевск, Санкт-Петербург, Белгород… Но каждый из этих городов люблю. И там, где мне хорошо, чувствую себя дома. В Белгороде мне хорошо.