Электронные письма всё больше заменяют другие виды переписки. Они забрали у нас искренность чувств, задушевность, сокровенность, идущие от сердца слова.

Я произношу слово «письма», и непроизвольно в моей памяти почему-то возникает ещё одно слово - «фронтовые». Фронтовые письма... В тяжёлые годы войны это была единственная связь между фронтовиками и их домом.
Люди старших поколений хорошо помнят солдатские письма: их называли «солдатские треугольники». На них непременно значился номер полевой почты, как его тогда называли - «пылающий адрес войны», длившейся 1418 долгих огненных дней. С каким нетерпением и затаённой тревогой люди ждали их в тылу, а получив, читали и перечитывали в заводских цехах, на полевых станах, дома при свете коптилки.

Были в них радость и надежда, горечь и боль, но все они были проникнуты твёрдой верой в неизбежную победу над врагом, верой, не покидающей людей в самые тяжёлые дни. Они выражали самые сокровенные чувства, наполнившие сердца людей, и поэтому являлись в годы войны своеобразным барометром их духа. Слова: «За Родину!», «За Сталина!», «Враг будет разбит!», «Мы победим!» - явное подтверждение этому, и они встречались в каждом письме фронтовика.

Я уверена, что эти письма помогали морально объединить фронт и тыл страны, ставшие единым боевым лагерем, призывали новые силы, вселяли уверенность в победе над врагом. Бойцы, сидящие в окопах, в передышках между боями просили своих родных написать им, как цветут сады, как красивы лучи заката.

- Все ждали писем из дома с большим нетерпением. Был среди солдат обычай танцевать, чтобы получить письма от любимых, родных. Кто-то получал трагические, и тогда можно было увидеть, как плачут русские солдаты, - вспоминает ветеран войны Иван Дмитриевич Тарасов.
А вот что вспоминает моя бабушка Зоя Ивановна Рузакина: «Во время войны на улицах было тихо, не пели песен, не было слышно детского смеха, и поэтому можно было понять, кому пришло похоронное письмо. Плакали матери. У нашей соседки погиб сын. Она долго ждала от него письма, и когда почтальон принёс письмо, она обрадовалась. Но развернув «треугольник», она увидела незнакомый почерк: «Рядовой Колокольников Михаил Семёнович погиб 3 февраля 1943 года. Похоронен в г. Боровое Лисичанского района Луганской области». Жизнь для этой женщины остановилась. Миша был её единственным сыном. Она потеряла последнюю надежду на жизнь».

В нашем школьном краеведческом музее тоже есть фронтовые письма, они - один из самых ценных документов музея. Пожелтевшие листки бумаги остаются подлинным голосом с передовой. Они возвращают нас к прошлому.
Меня до глубины души трогает сам вид письма. Мне хочется прикоснуться к нему руками и как бы дотронуться до человека, который его писал. Я его никогда не видела, но представляю его красивым, сильным, рослым. И, наверное, очень молодым… Меня поражает в этих письмах любовь к Родине. Мне кажется, когда боец писал письмо, он представлял своё село, маму, папу, наши просторные поля.

Не зря говорят: «Написанное не исчернят». Мысли, изложенные на бумаге, могут существовать сотни лет. Разве мог подумать боец, что его письмо сохранится и проживёт 70 лет (оно было написано в 1943 году)?
Мне хочется привести слова писателя Николая Романовского, написанные в его произведении «Письма»: «Ведь эти листочки, которые получены здесь, - какие-то частицы прошлого и, пожалуй, такого, какое при любых обстоятельствах не вернёшь». И, действительно, фронтовые письма - это наше прошлое. Но голоса, «звучащие» в них, никогда не умолкают, как бы далеко не отодвинуло их время.