Сейчас по праздникам устраивают фейерверки. Красочное, яркое живописное зрелище, создаваемое искусными мастерами - пиротехниками. Салют! - восторженно восклицают москвичи и жители других крупных городов, взрослые и дети, любуясь фантастическими огненными букетами, распускающимися в небе.
Салют. Это энергичное звонкое слово из военного лексикона вошло в нашу повседневную речь и жизнь в суровую пору Великой Отечественной войны. Салюты военных лет родились вместе с победами наших войск на фронте как радостный отголосок этих побед в Москве.
Рождение традиции
О том, как возникла традиция победных салютов Великой Отечественной, рассказывает генерал армии Сергей Матвеевич Штеменко. В годы войны он был ответственным работником Генерального штаба.
Летом 1943 года развернулась ожесточённая битва на Курской дуге. Выдержав мощный натиск противника, наши войска перешли в контрнаступление, и 5 августа части Брянского фронта освободили Орёл, а части Воронежского и Степного фронтов - Белгород.
Штеменко вспоминает:
«Как только командующие фронтами доложили Верховному о взятии этих городов - о таких победах они всегда стремились докладывать ему непосредственно, - генерала Антонова и меня (Штеменко в то время был начальником Оперативного управления, а генерал армии Антонов Алексей Иннокентьевич - заместителем начальника Генерального штаба. - Э.П.) вызвали в Ставку. Сталин только что вернулся с Калининского фронта. Собрались и все остальные члены Ставки.
- Читаете ли вы военную историю? - обратился Верховный к Антонову и мне.
Мы смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным: до истории ли было нам тогда!
А Сталин меж тем продолжал:
- Если бы вы её читали, то знали бы, что ещё в древние времена, когда войска одерживали победы, в честь полководцев и их войск гудели все колокола. И нам неплохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными приказами. Мы думаем, - кивнул он головой на сидевших за столом членов Ставки, - давать в честь отличившихся войск и командиров, их возглавляющих, артиллерийские салюты...»
Маршал Советского Союза Андрей Иванович Ерёменко тоже хорошо запомнил 5 августа 1943 года. Тогда рано утром к нему, генерал-полковнику, командующему Калининским фронтом, приехал сам Верховный Главнокомандующий. Кстати, это была единственная за всю войну поездка Сталина на фронт. Встреча состоялась в селе Хорошево подо Ржевом, в небольшом деревенском домике. По версии Ерёменко, идея салютов впервые была озвучена там. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:
«Вдруг резко распахнулась дверь, в горницу быстро без разрешения вошёл генерал для поручений.
- Товарищ Сталин, наши войска овладели Орлом и Белгородом, - отчеканил он.
И тут же вышел…
И.В. Сталин довольно улыбнулся: «Хорошо…»
Остановился и, набивая трубку, задумался. Повернулся ко мне.
- Как вы думаете, если мы дадим салют в честь тех войск, которые взяли сегодня Орёл и Белгород?..
- Идея неплохая, и её осуществление сыграет большую роль, - ответил я. - Это замечательная форма благодарности войскам.
…Он, это чувствовалось по нему, был очень доволен своим решением…»
В тот же день Сталин вернулся в Москву. Сразу же в Ставке Верховного Главнокомандования состоялся его разговор с сотрудниками Генерального штаба, о чём рассказывает Штеменко.
Уже через несколько минут после этого разговора был вызван командующий Московским фронтом противовоздушной обороны генерал-лейтенант артиллерии Даниил Журавлёв. Ему вместе с командующим МВО и Московской зоной обороны генерал-полковником Павлом Артемьевым было поручено подготовить и произвести вечером в столице первый победный артиллерийский салют.

Где взять пушки?
В считанные часы пришлось решать немало проблем. Прежде всего, никто не представлял, каким должен быть сам ритуал салюта. Срочно послали офицера в библиотеку - просмотреть соответствующую литературу, начиная со времени Петра Первого. Известно, что именно Пётр устроил первый в России пушечный и ружейный салют как часть торжества по случаю военной победы. Когда в Петербурге праздновалась виктория под Полтавой, то по сигналу пущенной вверх ракеты Петропавловская крепость произвела салют тремя залпами из всех своих пушек. Тремя залпами ей ответили орудия, стоявшие возле ставки царя, и пушки кораблей. Гвардия устроила ружейную пальбу. Выяснилось, что Пётр сам лично писал сценарии «огненных потех».
А из каких орудий салютовать сейчас освободителям Белгорода и Орла? Где их взять? Комендант Кремля генерал Спиридонов сообщил, что может предоставить 24 горные пушки. Ещё было решено использовать для салюта сто зениток с батарей, которые защищали Москву от вражеских авианалётов. С таким, понятно, расчётом, чтобы не ослабить систему противовоздушной обороны столицы.
Наметили салютные точки, где расставить орудия, чтобы салют был слышен во всей Москве, - в центре, на Крымской набережной, близ площади Коммуны, на стадионе Красной Пресни, в Лефортове и других местах. Салютная точка № 1 была определена на территории Кремля. Для салюта нужны были холостые снаряды. Снабженцы доложили, что их можно взять на складах в Костеревском летнем учебном лагере, там хранилось более тысячи таких снарядов. Артиллеристы-зенитчики вначале недоумевали: зачем к их орудиям вдруг привезли холостые заряды? Но, как известно, в армии приказы не обсуждаются.
Наконец, в разные районы города были направлены десять взводов солдат с пистолетами-ракетницами. Солдаты получили инструкцию - после каждого артиллерийского залпа пускать в небо разноцветные сигнальные ракеты.
С диктором Всесоюзного радио Юрием Борисовичем Левитаном, голосом Москвы в годы войны, читавшим все «салютные» приказы, мне, молодому журналисту «Известий», довелось встречаться в 1960-е годы. Тогда он жил на улице Горького (ныне Тверская) напротив Моссовета в одном доме с Ильёй Эренбургом, над книжным магазином «Москва». Сидя в уютном мягком кресле в спортивном костюме и домашних тапочках, знаменитый диктор с волнением вспоминал о самом первом салюте. Вот его рассказ:
«Около 11 часов вечера в Радиокомитете раздался телефонный звонок из Кремля: объявляйте, что по радио будет передано важное сообщение, материал скоро пришлём. В эфире зазвучали позывные Москвы. Томительно тянулись минуты ожидания. Беспрерывно звонили радиослушатели: «Что произошло? Почему не передаёте? Чего тянете?» Наконец, прибыл фельдъегерь с пакетом. И вот в 11 часов 30 минут мне выпало произнести перед микрофоном историческое: «Внимание! Говорит Москва! Приказ Верховного Главнокомандующего…» Умышленно растягиваю первые строчки, а сам лихорадочно пробегаю глазами текст дальше: что там? что? И вижу слова, от которых радость наполнила сердце, а воротник рубашки вдруг стал тесным. Не помня себя, я рванул его… Наши войска освободили Орёл и Белгород!..»
Приказ заканчивался необычно: «Сегодня, 5 августа, в 24 часа столица нашей Родины - Москва - будет салютовать нашим доблестным войскам, освободившим Орёл и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий». Этот приказ передавали по радио три раза подряд.
Есть свидетельство, что около полуночи члены Государственного Комитета Обороны и Ставки вышли на кремлёвскую площадь посмотреть, каким же будет первый салют, полюбоваться необычным зрелищем.
Через каждые 30 секунд
Ровно в полночь генерал Журавлёв, взобравшийся на крышу здания Генштаба на улице Кирова, с секундомером в одной руке и телефонной трубкой в другой по телефону отдал команду на салютные батареи: «Огонь!» Мощно прогремел первый залп артиллерийского салюта, отдавшийся гулким эхом. В разных районах города в ночное московское небо взлетели разноцветные ракеты. Команда «Огонь!» подавалась через каждые тридцать секунд, первый салют продолжался пять с половиной минут.
Из газеты «Известия» от 6 августа 1943 года:
«Москва запомнит эту ночь. …Радио предупредило о предстоящем ночном сообщении. …И вот уже гремит первый раскат артиллерийского салюта… …Люди на крышах. Люди высыпали во дворы. Люди вышли на улицы. И люди Москвы аплодируют, люди кричат «ура…».
«Торжественный салют грохочет над Москвой, Победным пламенем сверкнув на горизонте…» - так начинались стихи известного поэта Василия Лебедева-Кумача, сочинённые той памятной ночью и утром уже опубликованные в «Известиях».
«Москва салютует не только за себя, она салютует за всю Россию…» - написал той же ночью Илья Эренбург.
«Это была музыка победы…» - взволнованно откликнулся писатель Константин Федин.
Первый победный салют в Москве громким эхом отозвался не только в нашей стране, но и во всём мире. Его большое пропагандистское значение было безусловным.
Второй салют прогремел над столицей через восемнадцать дней - 23 августа, - в честь освобождения Харькова. Учитывая важное значение этого крупного города, «в знак торжества» было принято решение на этот раз дать двадцать артиллерийских залпов из большего количества орудий - 224.
Вот как образно описывал второй салют репортёр газеты «Известия»:
«Двадцать залпов с интервалами в четверть минуты: пять минут висели над Москвой обвалы артиллерийского грома. Пять минут прошивали атласное небо разноцветные нити трассирующих пуль; зенитный огонь вычерчивал красным, голубым, зелёным, белым сверкающий, струящийся узор, прихотливый и нежный, как украинское шитьё. Пять минут распускались, словно неведомые цветы, ослепительные ракеты».
На этот раз в салютных точках возле орудий поставили микрофоны радио - победные салюты в Москве услышала вся страна, весь мир. На следующий день в газетах появились и первые снимки салюта.
Так было положено начало замечательной традиции - победы наших войск на фронтах Великой Отечественной отмечать в столице артиллерийскими салютами, которые сопровождались красочным зрелищем, непривычным для суровой, затемнённой Москвы военной поры, - пуском множества разноцветных ракет. А мы, московские мальчишки и девчонки, высыпали во дворы, сопровождая каждый залп восторженными криками «ура!».
Три категории
Весть о первом салюте в Москве с воодушевлением была встречена на фронте и в тылу. В штабах фронтов и армий победный салют вызвали не только энтузиазм, но и соперничество. Теперь ежедневно в Генеральном штабе раздавалось несколько телефонных звонков с фронтов. Звонившие сообщали о своих военных успехах и стали требовать салют чуть ли не за каждый освобождённый городок. Пришлось Генеральному штабу разработать целую систему - градацию салютов в зависимости от значимости, масштаба военной победы.
Положение было утверждено Ставкой Верховного Главнокомандующего. Интервал между залпами установили 20 секунд. Были также установлены три категории салютов. Третья категория - 12 залпов из 124 орудий. Таких салютов за войну состоялось 122. Вторая категория - 20 залпов из 224 орудий. За войну произведено 210 салютов. И, наконец, салюты первой, высшей категории - тут полагалось 24 залпа из 324 орудий. Они давались при освобождении столиц союзных республик и городов Одессы и Севастополя, при взятии столиц иностранных государств - Варшавы, Будапешта, Вены, Праги и других, а также городов Кракова и Кёнигсберга, в ознаменование некоторых особо важных событий, например, когда наши войска вышли на южную и юго-западную государственную границу СССР, а также в честь соединения Красной армии с американскими войсками на Эльбе, в районе города Торгау в конце апреля 1945 года. По первой категории был произведён 21 салют.
Один салют военного времени стоит особняком. Он состоялся в Ленинграде. 27 января 1944 года город на Неве торжественно салютовал 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий (по первой категории) в честь своего полного освобождения от вражеской блокады. В городе был праздник. Однако этот салют производился по приказу командующего Ленинградским фронтом и поэтому в общую салютную статистику обычно не включается.
Где искать Левитана
В годы войны я был младшеклассником. Помню волнующее ожидание, когда вечером из чёрной бумажной тарелки старенького репродуктора, висевшего на стене в нашей комнате в большой арбатской коммуналке, раздавались позывные - предвестники салютов. В эти минуты все оставляли свои дела и приникали к репродукторам. Салюты приближали конец проклятой войны. До сих пор, как только услышу эти звонкие, словно хрустальные позывные Москвы, вдруг дрогнет в волнении сердце: кажется, вот сейчас раздастся торжественный, с металлом в бархате, неповторимый голос Левитана…
Левитан прочитал по радио все приказы Верховного Главнокомандующего, предварявшие салюты. Сам Юрий Борисович с улыбкой вспоминал, что когда он выходил из дома, мальчишки во дворе, завидев его, весело кричали: «Салютан, когда салют будет?» В столовой Радиокомитета пытались делать наивные прогнозы: «Что-то Левитан поздно обедать пришёл, да и ест плохо, видно, сегодня салюта не будет». Если же он ел с аппетитом, в зале сразу начиналось оживление: «Смотрите, как уплетает, спешит! Значит - будет салют!»
Случались с Левитаном происшествия. Передаю со слов ЮрБора, как называли диктора коллеги по радио. Однажды, когда он был в гостях на Арбате, ему позвонили с радио: «Вам нужно быть в студии через десять минут» (когда диктор куда-нибудь уходил, в телефонной книжке диспетчера делалась запись: «Где искать Левитана...». - Э.П.).
В пути машина, которую за ним прислали, неожиданно сломалась. Выскочив на Арбатскую площадь, Левитан стал «голосовать», однако автомобили не останавливаясь проносились мимо. Из уличного репродуктора над угловой булочной призывно звучали позывные. Можно понять отчаяние диктора. Хорошо, что на метавшегося по площади и бросавшегося под автомобили человека обратил внимание постовой милиционер: «Гражданин, прекратите безобразие!» Узнав, в чём дело, милиционер сам остановил первую проезжавшую машину: «Довезите товарища до Страстной, ему салют объявлять надо». Салютный приказ был передан по радио вовремя.
Из тысячи стволов
Они гремели над Москвой всё чаще и чаще, салюты войны. Вехи войны. Вехи наших побед. Как писал Александр Твардовский:
В привычных сумерках суровых
Полночным залпам торжества,
Рукоплеща победе новой,
Внимала древняя Москва.
Иногда за один вечер производилось два, три и даже больше салютов. А 27 июля 1944 года впервые в Москве прозвучали целых пять салютов - начиная с 20 часов, каждый час по 20 залпов. День побед! Потом были ещё два дня, когда столица салютовала своим доблестным воинам, шедшим с победами на Запад, по пять раз - 19 и 22 января 1945 года.
Газеты, выходившие на следующий день, выглядели необычно: значительную часть их занимали «салютные» приказы, обычно набиравшиеся крупным шрифтом. И это было самое лучшее чтение. Газета «Красная звезда» в те январские дни писала: «Снова и снова гремят над Москвой салюты побед… Полная победа над врагом, полный разгром гитлеровских орд - близятся».
Я бережно храню эти пожелтевшие исторические газеты.
А потом наступило 9 мая 1945 года. День всеобщего ликования, слёз, счастья. Первый день мира после самой кровопролитной войны в истории человечества. Последний военный приказ Верховного Главнокомандующего по войскам Красной армии и Военно-Морскому флоту Левитан получил в Кремле, куда был вызван. Вечером он вышел через Спасские ворота, направляясь в студию, находившуюся напротив, в здании Верхних торговых рядов (ГУМа). Предстояло пересечь Красную площадь. На площади бушевало ликующее людское море. С огромным трудом удалось преодолеть лишь несколько метров.
- Товарищи, дайте пройти, - буквально умолял диктор, - у меня срочное дело.
- Какие дела! - радостно отвечали ему. - Сейчас Левитан приказ о победе передавать будет! Сейчас салют будет!
Перейти площадь сквозь плотную толпу оказалось невозможно. Пришлось возвращаться в Кремль. Из кремлёвской студии Левитан и прочитал исторический приказ о победоносном завершении Великой Отечественной войны. Приказ о Великой Победе нашего народа.
И был грандиозный салют поздно вечером. Он навсегда остался в памяти всех, кто был свидетелем этого исторического события. Для великого торжества в Москву свезли тысячу орудий. В 22 часа 160 прожекторов скрестили разноцветные лучи в московском небе, образовав над столицей громадный световой шатёр. Высоко над городом алели огромные полотнища с портретами Ленина и Сталина и Государственный флаг СССР, поднятые ввысь аэростатами и ярко освещённые прожекторами. И были тридцать громовых залпов из тысячи стволов. От них дрогнули земля и воздух. Казалось, они были слышны на всей Земле. И был заполнивший всё небо совершенно фантастический фейерверк, превосходивший всё, что мы видели до этого. И наши счастливые слёзы.
Это был 354-й, последний салют Великой войны. Салют нашей Победы.