Завтра в Белгороде праздник - День города. 5 августа 1943 года, в ходе Курской битвы, Белгород освободили от гитлеровских оккупантов
Приказом Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина двум стрелковым дивизиям - 89-й гвардейской и 305-й, которые первыми ворвались в город, было присвоено наименование «Белгородских». Москва салютовала освободителям Белгорода двенадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий.
Это, кстати, был первый с начала Великой Отечественной войны салют. Прежде таких почестей никому не воздавали. Настолько был важен для осуществления стратегических планов Красной армии разгром немцев на белгородском направлении.
Впрочем, об освобождении Белгорода напечатано огромное количество книг и статей.

 Белгородцы возвращаются в родной город Улица Б Хмельницкого 1943 г.

А вот период немецкой оккупации массовому читателю почти неизвестен. А ведь в Белгороде почти двадцать месяцев хозяйничали фашисты. Но как-то повелось ещё с советских времён, что не принято издавать книги об этом тяжёлом и страшном периоде истории Белгорода.
Однако эта традиция наконец-то нарушена. Краевед, журналист и писатель Александр Николаевич Крупенков опубликовал уникальную книгу - «Белгород в воспоминаниях белгородцев».
Уникальна она, во-первых, тем, что впервые под одной обложкой собраны частные воспоминания о жизни города и горожан на протяжении почти всего XX века. И сами эти воспоминания опубликованы впервые.
А во-вторых, уникальна эта книга своим тиражом - всего одна тысяча экземпляров. То есть чтение для широкой аудитории недоступное. А жаль. Пожалуй, ни один экскурсовод или историк не сумеет так ярко и с такой любовью рассказать о Белгороде, как сделали это коренные белгородцы в своих бесхитростных, с множеством бытовых деталей и подробностей, воспоминаниях.
«Белгородские известия» решили хотя бы отчасти компенсировать малодоступность этой полезной книги.
Сегодня мы публикуем отрывки из воспоминаний белгородцев, переживших немецкую оккупацию. Чтение страшное. Но для тех, кто узнает, как это было, завтрашний День города предстанет в новом свете - как День победы Добра над Злом.

Первая бомбёжка

Роман Ананьевич Голосовский (родился в 1901 году в слободе Томаровка Белгородского уезда; работал директором Белгородского мельзавода № 16, председателем Белгородского горисполкома; во время войны был командиром 2-го Белгородского партизанского отряда):
«Четвёртого августа, в 10 часов вечера, на город внезапно налетели вражеские самолёты и сбросили бомбы в районе Белгородской МТС. Наутро почти всё население осматривало места бомбёжки, это было похоже на массовую экскурсию…»
Анна Петровна Буханова (родилась в 1926 году в посёлке Микояновка - ныне посёлок Октябрьский Белгородского района; работала врачом-невропатологом в больнице № 1 Белгорода):
«Бомбить Белгород начали ещё до оккупации города. Правда, бомбили редко и несильно. Первую бомбу сбросили на улицу Литвинова. Ею тогда убило монашку. Она жила в нашем квартале через несколько домов. В том доме священник жил, а она была его родственницей…»
Михаил Григорьевич Юрченко (родился в Белгороде в 1928 году; работал на Белгородском котлостроительном заводе):
«Помню, одна из бомб попала в сквер на площади Революции, где тогда памятник Ленину стоял. Женщину убило и ещё кого-то. Большая воронка на месте взрыва образовалась. Весь город сбежался её посмотреть, и я тоже. До этого всем казалось, что война где-то далеко, а теперь поняли, что она вот-вот придёт и в Белгород…»

Немцы пришли

 Алла Михайловна Кизилова (родилась в 1930 году в Белгороде; ветеран труда):
«24 октября 1941 года в Белгород вошли немцы. Наши женщины-соседки в этот день куда-то ходили и, возвращаясь домой, совершенно неожиданно увидели остановившийся прямо на перекрёстке нынешних улиц Богдана Хмельницкого и Фрунзе фашистский танк. На нём стоял немец с биноклем в руках и осматривал окрестности. Женщины перепугались и скрылись во дворах. А мы, дети, наоборот, выскочили из домов на улицу и стали рассматривать танк и стоявшего на нём фашиста. Он был одет в серый плащ и в руках держал бинокль. Так я впервые увидела в Белгороде немца».
Виктория Васильевна Мазниченко (родилась в 1931 году в Белгороде; работала директором гастронома № 3, заместителем начальника снабжения и сбыта Белгородского облисполкома):
«Они сразу пошли по домам и начали всё обшаривать со словами: «Матка, млеко, яйки», хотя у людей не было никакого молока и яиц. Наша бабушка припрятала для нас, детей, меня и 9-летнего брата Эдуарда, по 0,5-литровой баночке сахарного песка и свиного топлёного сала. Это всё забрали, хотя бабушка, показывая на нас, детей, просила, чтобы оставили для «киндер»… Поселились немцы в доме у наших родственников… Никого не стесняясь (ни детей, ни стариков), они ходили по комнатам нагишом, во время еды с шумом выпускали «дурной воздух», искали в белье вшей и гоготали…»
А.П. Буханова:
«К русским немцы относились не то, чтобы жестоко, а как-то пренебрежительно, как бы даже за людей нас не считали. Что хотели, то и делали при нас… Были и настоящие палачи. Вот ходила у нас по улицам бабушка бедная, побиралась, так они взяли и пристрелили её ни с того ни с сего, просто так, для развлечения…»
Галина Сергеевна Петрова (родилась в 1933 году в Белгороде; работала на Белгородской междугородной телефонной станции):
«До 24 октября я немцев никогда не видела. Представляла их только по карикатурам Кукрыниксов, которые печатались в газетах и журналах - с тонкими, костлявыми руками, ногами и огромными головами. А когда они вошли в Белгород, я их увидела в первый же день. Они ехали по улицам на мотоциклах. Мы сидели тогда в погребе. Слышим, в соседнем дворе началась стрельба. Мы не высовываемся. А когда стрельба прекратилась, они нас выгнали из подвала, смотрим, а кур, которые всё время бегали у соседки по двору, нет. Они их всех перестреляли. Мы зашли в свой дом, а они там уже хозяйничают - срывают с подушек наволочки, рвут их на куски и обматывают ноги сверху портянок. Уже начинало холодать, и они готовились к зиме. Нас из дома выгнали и устроили в нашей квартире какую-то контору…»
Клавдия Ивановна Чуева (родилась в 1926 году в Белгороде; работала в белгородских школах учителем французского):
«Немцы восстановили железнодорожную линию и начали вывозить зерно, скот, чернозём. Я видела, как заставляли снимать с мостовых булыжник и отправляли в Германию. Затем начали устраивать облавы на молодёжь и отправлять в рабство. Первый эшелон рабов отправили 1 мая 1942 года с духовым оркестром. Но так как желающих не было, начали забирать насильно… Я была угнана на принудительные работы 24 октября 1942 года…»

Жизнь в оккупации

Алла Николаевна Балагурова (родилась в 1931 году в Белгороде; преподавала иностранные языки в белгородских школах):
«При немцах сидели дома, носа не высовывали. Во время бомбёжек прятались в подвалах. Наш подвал был из двух отделений - на два дома с одним общим входом. Притащили туда матрацы, всё самое необходимое и жили из нашего дома человек семь и из другого столько же. Воду пили, в основном, от растаявшего снега, а есть нечего было. Как-то убило большую лошадь, так вся улица Воровского сбежалась, по кускам растащили, радовались: какая вкусная конина!..»
В.В. Мазниченко:
«При отступлении наши войска подожгли элеватор с зерном, и население шло туда, люди разгребали горящие горы зерна, набирали его в сумочки и несли домой. Дома сооружали ручные мельницы, мололи обгоревшую пшеницу и из неё пекли лепёшки с запахом гари и дыма, но они многих белгородцев спасли от голода».
М.Г. Юрченко:
«Кушать было нечего… Где сейчас универмаг «Маяк» находится, мясохладобойня была. Её ещё называли мясокомбинатом или холодильником. Там при отступлении наши залили в больших чанах мясо бензином, чтобы фашистам оно не досталось. Мы с матерью туда тоже ходили. Наберём, принесём, мать дня три его вымачивала в воде, а потом варила. Конечно, запах бензина оставался, но есть мясо было можно…»
А.П. Буханова:
«Люди во время оккупации не работали, магазины тоже были закрыты. Жили тем, что меняли на продукты всё, что нажили до войны. Мама ходила в сёла и меняла все свои ценности на хлеб, сало, молоко…»
А.М. Кизилова:
«Во время оккупации многие голодали. Те, кто до войны переселился из деревни в Белгород, вернулись обратно, откуда приехали. В сельской местности легче было войну пережить. А то, что в городе были базары - никому не верьте, никаких базаров при немцах не было. Менять - меняли, находили друг друга, у кого можно было что-то сменять. За обручальное золотое кольцо давали 600 рублей, а 600 рублей тогда стоили шесть буханок хлеба…»
Г.С. Петрова:
«Однажды я заболела. Поднялась сильная температура. А немцы страшно боялись тифа, и больных они расстреливали, чтобы самим не заразиться. Мама спрятала меня под кровать, постелила там перину и укрыла, чтоб, не дай Бог, немцы меня не обнаружили. И лечила меня тайком. Я там под кроватью больше недели пролежала…»

Немецкий порядок

 А.П. Буханова:
«На всех заборах, столбах были расклеены разные объявления, предупреждения: туда-то не ходить - расстрел, то-то не делать - расстрел, за всё - расстрел. Комендантские часы ввели, за невыполнение - тоже расстреливали. А на Базарной площади вешали. Я знала одного фотографа-еврея, так он ждал немцев, а они пришли и повесили его. На камышитовом заводе заживо сожгли около двух тысяч человек…»
А.Н. Балагурова:
«Помню, как в начале 1942 года они устроили облаву на евреев. Через улицу, напротив нашего дома, на Народной жила семья еврея. Фашисты арестовали его жену-белорусску, даже сына их немого забрали, погрузили в большие машины, отвезли на камышитовый завод и сожгли там».
М.Г. Юрченко:
«Видел я, как наших вешали на Базарной площади, примерно там, где сейчас кинотеатр «Победа», только чуть ниже. Там стояла виселица. А мы как раз с ребятами с санками по улице Бакунина идём в Ближний парк за дровами. Смотрим, на помосте под петлями из верёвок стоит большая группа людей, не помню точно сколько, но человек восемь-десять было. Все они, как говорили потом, были заложниками. До казни они содержались поблизости в подвале старинного дома на углу улиц Бакунина и Ворошилова, где перед войной была открыта аптека. Вокруг виселицы много немцев собралось, и наших тоже согнали смотреть. И мы вчетвером подошли. Люди шепчутся: «Сейчас вешать будут»… Выбили помост, и они повисли. А один оборвался. Немец подошёл к нему и застрелил…»
А.М. Кизилова:
«Сейчас рядом с гастрономом «Заря» на улице Фрунзе находится старинный жилой дом с магазином «Овощи» в полуподвале. До войны здесь была начальная школа № 4, а при немцах в этом доме была комендатура. Не успели немцы ещё как следует обосноваться в Белгороде, как в комендатуру сразу выстроилась очередь человек в пятьсот с доносами друг на друга. Доносили, кто был коммунистом, а кто комсомольцем, кто еврей, а у кого муж командир… Рядом с комендатурой была жандармерия. До войны в ней размещалась артель «8-е марта», работали вышивальщицы. В жандармерии, в основном, служили русские полицаи. Вот они и старались - арестовывали своих земляков и соседей. Может, там и были немецкие начальники, но их не было видно, в основном наши все крутились. Они вешали своих же на Базарной площади, а немцы стояли и фотографировали. Вот это самое обидное, что было тогда…»

Партизаны

Р.А. Голосовский:
«Логвинов Кирилл Ананьевич, Меньшова Александра Фёдоровна, Виноградская Елена Васильевна были заранее оставлены в гор. Белгороде. Этой группой было распространено более 1000 листовок против врага. Подожгла штабель бочек с горючим. Выпустила две цистерны горючего, которые были установлены на стационаре. Когда Белгород оставляли наши войска, подожгла мельницу № 16 «Волга». Она сгорела частично, а когда немцы заняли город, т. Меньшова подожгла остальную часть мельницы.
Агенты гестапо выследили эту группу. В декабре месяце 1941 г. сначала была арестована Виноградская. Она подвергалась жестоким пыткам и 18 декабря 1941 года была казнена через повешение на Базарной площади.
В январе месяце 1942 года арестовали т. Меньшову, которая умерла от пыток.
В феврале 1942 года был арестован Логвинов, он был живым сожжён в камышитовом заводе.
Таким образом, первая группа в г.Белгороде была уничтожена.
В августе месяце 1942 года с ядра отряда был послан в г. Белгород коммунист, партизан тов. Попов Семён Пантелеевич с заданием организовать новую группу, эта группа помогла взорвать здание бывшего Госбанка по ул. Ленина. Тов. Попов вызвал на себя самолёт, который бросил бомбу с детонатором. В результате взрыва было уничтожено более 100 чел. немецких офицеров, а тов. Попов был схвачен и зверски казнён…»

Освобождение

Р.А. Голосовский:
«9 февраля 1943 года вместе с передовыми частями вступили в
г. Белгород, этого же числа т. Сороколетовым был закреплён красный флаг на отобранном здании городского Совета… 10 февраля 1943 года я приступил к исполнению своих обязанностей председателя городского Совета депутатов трудящихся. Приступил к своим обязанностям и мой заместитель тов. Сороколетов…
В первых числах марта в Белгороде расположился штаб фронта. В городе было много войск. Каждый день поступали сотни раненых. С юга прорвался враг, захватил Харьков. С 9 марта началась массированная бомбардировка города… Бомбардировка длилась с 9 марта по 17 марта ежедневно начиная с восхода солнца и кончая заходом солнца. Белгород был до основания разрушен. Войска наши отступали… Белгород утром 18 марта был вновь оккупирован немецкими захватчиками…»
М.Г. Юрченко:
«Освобождение Белгорода в феврале 43-го года было такой радостью!

 5 августа 1943 года. Воины 89-й гвардейской Белгородской стрелковой дивизии на перекрёстке улиц Пионеров (Попова) и Будённого (проспекта
Славы)

Думали, что больше уже не видим проклятых фашистов. В каждом доме с восторгом встречали освободителей. Угощали, кто чем мог, каждый хотел сделать им что-то приятное. А в марте немцы снова заняли Белгород. Так больно было смотреть, как оставляла наша армия город…»
Г.С. Петрова:
«В начале второй оккупации гитлеровцы снова стали выгонять людей, вернувшихся в свои дома, и сами селились в них. В первых числах августа 1943 года они согнали много людей на улице Первомайской (Народной), объявили, что будут подавать машины и вывозить их, а куда - не говорили. Машин в этот день на всех не хватило. Оставшимся они приказали явиться сюда же, на Первомайскую, утром на следующий день. На столбах вывесили объявления с предупреждением: кто спрячется - будет расстрелян. А до нас уже дошли слухи, что некоторых, кто был угнан раньше, расстреляли. Мама говорит: «Всё равно погибать. Никуда мы не поедем». Недалеко от нашего дома была большая воронка возле разбитого дома. Мы притащили сюда матрацы, сверху постелили доски, а сосед наш старенький забросал землянку всяким хламом. Там мы просидели несколько дней. Рядом, сверху, немцы ходят, разговаривают, не дай Бог, кто провалится и найдёт нас. На четвёртый день слышим русскую речь, разгребает кто-то. Ну, думаем, полицаи с немцами, расстреляют. А это наши красноармейцы. Оказывается, они уже взяли Белгород. Мама бросилась одному из них на шею, плакала и целовала его. Это было пятое августа 1943 года».

От редакции
В день освобождения в Белгороде было 150 жителей. Вдумайтесь: всего полторы сотни из почти 35 тысяч человек, населявших город до войны!
Жизнь под пятой гитлеровцев была полна ужаса и страданий. Людей убивали каждый день - методично и жестоко, в духе пресловутого «немецкого порядка». Из застенков гестапо, устроенных в подвале аптеки № 8 на улице Фрунзе (ныне проспект Славы), живым никто не возвращался. На Базарной площади вешали, в Дальнем парке расстреливали, а на камышитовом заводе сжигали людей. Обратимся к акту, составленному комиссией Белгородского городского Совета депутатов трудящихся 10 сентября 1943 года. Это документ о кровавом злодеянии, совершённом оккупантами 6 февраля 1942 года:
«...всех арестованных на автомашинах привезли к камышитовому заводу, расположенному около села Михайловки. Советские люди были окружены плотным кольцом автоматчиков. Отбирая по 40-50 человек, фашисты приказывали гражданам раздеваться. Раздетых догола людей, в том числе и детей, загоняли в камышитовые сараи и там же расстреливали их. Вокруг завода стоял крик и плач сотен людей. Расстрел продолжался весь день. Когда все привезённые были убиты, немцы подожгли камышитовые сараи. Трупы убитых перед этим облили керосином. Сараи горели в течение двух дней, однако не все трупы были сожжены. После этого немцы подвезли к камышитовым сараям негодную резину, разбросали её по грудам тел расстрелянных и подожгли. Через две недели после этого немецкие оккупанты забросали трупы землей».
Только за один этот день фашисты убили около двух тысяч жителей Белгорода.
Пятого августа мы будем с благодарностью вспоминать воинов Красной армии, которые освободили наш город от фашистской нечисти.
Слава им во веки веков!
Но в этот праздничный день давайте вспомним и белгородцев, которые не дожили до светлого дня освобождения. Вспомним стариков, женщин и детей, убитых гитлеровскими оккупантами. Они были белгородцами, как и мы, живущие ныне.
Почтим их память минутой молчания.