Расписание его концертов составлено на годы вперёд. С ним выступают лучшие дирижёры и оркестры мира. Об этом пианисте говорят, что его инструмент звучит особенно, а манера игры поразительно органично передаёт образы. Денис МАЦУЕВ - один из самых ярких современных музыкантов - выступил в Белгородской государственной филармонии с единственным концертом. Вместе с Белгородским симфоническим оркестром под руководством Рашита Нигаматуллина он исполнил Концерт № 1 Петра Чайковского для фортепиано с оркестром. Но перед тем, как подняться на сцену, знаменитый пианист пообщался с корреспондентом «Белгородских известий» Марией ЛИТВИНОВОЙ.

- Денис, ваш концертный сезон 2010-2011 года отмечен сотрудничеством с лучшими оркестрами мира. Что вы можете сказать о нашем белгородском оркестре? Как удалось отрепетировать?
- Действительно, сезон у меня был очень насыщенный, отыграл больше 160 концертов по всему миру с Нью-Йоркским, Берлинским, Лондонским, многими другими знаменитыми оркестрами. Это очень важно для моей карьеры, для меня как музыканта. Но это отнюдь не умаляет достоинств других оркестров, с которыми я играю, тем более русских. О наших оркестрах можно говорить бесконечно. Здесь существует некая несправедливость - элитные коллективы получают президентские и прочие гранты, чего нельзя сказать о провинциальных оркестрах. А их у нас осталось не так много, может быть, всего десять, не считая Москвы и Петербурга. Я впервые в Белгороде, это один из немногих городов, где я ещё не играл. Ехал сюда с волнением. Ступил на платформу - сразу встретило солнце, увидел, как кипит ваш лучезарный город. Сегодня играем в этом уникальном здании. Побольше бы таких в стране. Приятно, что в таком небольшом городе есть свой симфонический оркестр. Музыканты отнеслись с таким воодушевлением (улыбается). С Рашитом Нигаматуллиным у меня вообще интересная и даже смешная история, потому что в последний раз я с ним играл в 1992 году в Луганске, когда я учился в школе в 7-м или 8-м классе. Жил в какой-то гостинице без света и воды...

- Вы весьма загадочная фигура среди исполнителей классической музыки. Пианист мирового уровня, который любит спорт, джаз, активен в социальных проявлениях. Такая личность - это исключение для музыкантов классического жанра?
- Мне сложно говорить о себе, я очень самокритичен, всегда нахожусь в состоянии некоего сомнения. Я всегда любил спорт, даже фанатично отношусь к футболу. Но думаю, что это не исключение. Видимо, существует стереотип, что классический музыкант должен быть весь в себе. Но я стараюсь быть абсолютно самим собой и не скрываю этого.

- Денис, вы ученик Алексея Наседкина, который учился у Генриха Нейгауза. Консерваторию заканчивали под руководством Сергея Доренского, который, в свою очередь, был учеником Григория Гинзбурга. У вас прекрасная школа, и вы не понаслышке знакомы с методиками этих знаменитых педагогов. Не планируете ли в будущем передавать свой опыт другим музыкантам?
- Я не преподаю, хотя это, наверное, чрезвычайно любопытный процесс. Но, к сожалению, этой жилки во мне нет. Несколько раз я пытался это делать, но мои мастер-классы терпели фиаско, превращаясь, по сути, в творческие вечера. Понимаете, педагогика - это отдельная стезя, которую невозможно совмещать с концертной деятельностью, ей нужно посвятить всю свою жизнь. Вкладывать свою душу и опыт в талант - это уже отдельный талант. Тот же Нейгауз говорил, что пожертвовал концертной деятельностью ради своих учеников, так же, как Доренский, мой педагог, который воспитал более 130 лауреатов международных конкурсов. Возможно, я пока к этому не готов, больше люблю слушать, беседовать, чем советовать и наставлять.

- Известно, что ваш коллега и сверстник, русский пианист Евгений Кисин никогда не участвовал в конкурсах исполнителей. Его родители принципиально не хотели, чтобы он состязался, считая, что это может навредить ему как музыканту. Тем не менее, он стал лауреатом множества почётных российских и международных премий…
- Что касается Жени Кисина - это выдающийся пианист, вундеркинд, который стал в итоге абсолютно зрелым, большим музыкантом. Кисин - это редкое исключение из правил. Как правило, вундеркинды к 17 годам по разным причинам растворяются, перестают выделяться. Женя опроверг этот закон и главным образом потому, что успел сыграть в 88-м году в 17-летнем возрасте с самим Гербертом фон Караяном. Конкурсы уже были ему не нужны, ведь его увидели все, он стал знаменит. Что такое конкурсы? Это единственная возможность для молодого музыканта заявить о себе. К сожалению, не все конкурсы могут повлиять на дальнейшую творческую карьеру.

- Вам тоже не помогли? Вы лауреат первой премии XI международного конкурса имени П.И.Чайковского, что сродни номинации на «Оскар» в киноискусстве…
- Победа в конкурсе Чайковского в 1998 году не дала мне ни одного концерта. Вся моя концертная деятельность складывалась благодаря тому, что я сам грыз землю ради этого. Но всё-таки за границей слушатели шли не на Дениса Мацуева, а на победителя конкурса Чайковского. Вы знаете, неделю назад я впервые в своей жизни сидел в жюри. То есть два раза: первый и… последний (смеётся). Участвовал в отборе на конкурс Чайковского, который состоится в июне этого года, по просьбе Валерия Гергиева, который взялся за это титаническое дело - возродить его. Это наше огромное ожидание. В последние десять лет конкурс Чайковского потерял свою репутацию, и стоит задача восстановить его прежние позиции.

- Чего ожидать музыкантам, которым посчастливится стать финалистами и лауреатами конкурса имени Чайковского этим летом? Какие возможности он им даст?
- Создаются беспрецедентные условия для победителей конкурса. Это и контракты со звукозаписывающими студиями, и выступления с самыми знаменитыми оркестрами, концерты во всех мировых столицах. Огромная проблема - заявить о себе молодому таланту, и победы в конкурсах должны максимально этому способствовать. Но повторю: в жюри я сидеть больше не буду. Мне сложно, настолько сложно, что не могу давать оценки. Понимаете, мне все конкурсанты нравятся, я сам недавно был на их месте, и для меня невозможно трудно кому-то ставить высший балл, кому-то низший. В первый тур выйдут 30 человек, во второй - 15, в финал войдёт всего шесть. Музыкальные конкурсы - это субъективный процесс. Это не спортивное состязание, здесь соревнуются не на достижения и секунды. У каждого члена жюри своё мнение, у каждого конкурсанта своё видение произведения, выбирать чрезвычайно сложно. Но если есть действительно выдающийся талант, чего мы как раз ждём, конкурс его покажет.

- С 2008 года вы являетесь президентом Фонда «Новые имена», членом президиума Совета при Президенте Российской Федерации по культуре. Как вы оцениваете современную ситуацию с начальным музыкальным образованием в России, когда музыкальные школы испытывают отток преподавателей и учеников? Как эта проблема осознаётся на государственном уровне?
- Что касается нашего начального образования, то это действительно большая проблема. Многие педагоги российских музыкальных школ уезжают в Китай, в другие страны. Там учителя музыки получают зарплату в полторы тысячи долларов. Сейчас мы слышим огромное количество разговоров об изменении нашего образования. Это большая беда, и будет катастрофа, если они сделают то, что они хотят сделать. А именно - учредят магистратуры, бакалавриаты. У нас есть своя уникальная система - школа, консерватория, аспирантура - и эта система всегда считалась лучшей в мире. У нас есть фантастическая команда классических музыкантов, существует преемственность поколений. В Советском Союзе практически каждый второй ребёнок ходил в музыкальную школу. И я могу понять родителей, у которых не так много денег, чтобы платить «за музыку», как они это называют. С другой стороны, я не царь и не бог, я всего лишь пианист, и у меня есть возможность заявлять о проблемах. Поверьте, за всё, что от меня зависит, я очень ратую и переживаю. Наша педагогическая школа, которая была самой лучшей, сейчас переживает не самые лучшие времена. Я буду делать всё возможное, чтобы поменять эту ситуацию.

- Ещё несколько лет назад размеры стипендий фонда «Новые имена» одарённым детям были почти символическими. Как реально они могут помочь начинающим музыкантам? Сейчас что-то изменилось?
- Стипендии настолько разные, есть именные, московского правительства, помогают и меценаты, есть мои личные стипендии, достаточно большие. Но знаете, главная помощь выражается не в денежных суммах, а в том, что на самом деле может помочь ребёнку. В провинции необходимо проводить мастер-классы, музыкантам нужны инструменты, реальной помощью может быть оплата учёбы и жилья в Москве.

- Что для фонда важнее - количество звёзд, которых вы воспитаете, или количество детей, которые начнут учиться благодаря вам?
- Я не люблю слово «звёздочка», мне больше по душе слово «искорка». Понятно, что каждый талант индивидуален. Предсказать, предвидеть его - это большое искусство, но слово «вундеркинд», как я уже говорил, очень опасно. Часто на юный возраст приходится самый расцвет таланта. Но наша задача найти эти таланты, помочь им проявить себя. Посмотрите на достижения последних конкурсов: 90 процентов лауреатов - выходцы из нашего фонда. Конечно, музыкантов моего поколения было больше, срабатывала инерция советской школы…

- Денис, у вас есть свой сайт, на котором вы подробно рассказываете о своей деятельности...

- …Большинство людей сейчас перестали читать газеты и смотреть телевизор, многие стали блоггерами. Совсем недавно я впервые за долгие годы пробыл пять дней подряд у себя дома, в Москве, а обычно за весь год мне выпадает дней 25 дома. Несколько раз к своему ужасу включил некоторые каналы нашего телевидения. Это кошмар, кто ж это смотрит! Сплошной негатив, агрессия. Если в тебе нет скандальности, тебя никто не показывает. Почему на телевидении не говорят о тех выдающихся концертах, которые проходят у нас в Москве, в Петербурге и других наших городах? Слава Богу, есть канал «Культура».

- В концертной программе в Белгороде не заявлено ничего из вашего нового проекта «Неизвестный Рахманинов». С недавнего времени вы исполняете произведения этого величайшего русского композитора, которые до вас не исполнял никто. Не порадуете белгородцев ими?

- «Неизвестный Рахманинов» это отдельный сольный проект. Я никогда заранее не знаю, что я буду играть на бис. Только когда сажусь на банкетку, понимаю, что буду исполнять.

- В одном из своих интервью вы сказали: слушать классическую музыку - это тяжёлый труд. Что вы имели в виду?
- Научиться слушать классическую музыку - то же самое, что приучить себя к живописи, к театральному искусству. Я уже не говорю об искусстве импрессионизма, модернизма, которое тоже нужно уметь понимать. Например, произведение Чайковского, которое будет сегодня звучать, знакомо очень многим людям, но и к нему нужно быть подготовленным. С непривычки в нём ничего не поймёшь. Но когда поймёшь - концерты классической музыки превратятся в огромное удовольствие и духовное обогащение.