О Южной Осетии и Абхазии

Вопрос. Уважаемый Александр Григорьевич! Год назад Российская Федерация, являющаяся членом нашего Союзного государства, признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии. А как строит взаимоотношения с этими странами Республика Беларусь?
А.Г.Лукашенко. У нас прекрасные с ними отношения, особенно с Абхазией. Почему? Потому что в своё время в СНГ был проект, который блокировал Абхазию. То есть был проект такой, что никакого общения с Абхазией напрямую, только через Тбилиси, и объявить экономическую блокаду, чтобы они были вынуждены признать это. У нас консенсусом эти вопросы принимались, поэтому я сказал: «Нет, я не буду подписывать». И единственный я не подписал это решение, и оно не вступило в силу. Абхазцы это помнят, знают и очень ценят.
С Южной Осетией у нас контактов было очень мало, но когда это несчастье произошло, я послал туда группу людей с гуманитарной помощью, наши депутаты ездили. Тогда встал вопрос о признании, и я хотел изучить: какова же ситуация, что же там произошло? Потому что одни одно говорят, другие - другое. Мы однозначно заняли позицию Российской Федерации, поддержав на всех уровнях. Но признание ведь - серьёзный акт. Все республики СНГ категорически отказались признавать. И я тогда послал людей, депутатов (и на парламентские выборы мы поехали большой группой, сейчас наши люди там работают). У нас отношения с ними фактически как у государства с государством.
Наверное, вы намекали на признание этих республик. В Литве, когда меня там начали «третировать», я им сказал: «Знаете, по большому счёту, мы давно должны были признать Абхазию и Осетию, неважно, что там произошло, поддержав тем самым нашего союзника».
Что произошло? У нас был определённый механизм. Мы сказали Европейскому союзу, американцам о том, как мы будем идти к признанию этих республик. Они развели руками... А вопрос к ним был один: «Вы нам Россию замените?».
- Нет!
- Ну так почему вы на нас давите?
Прагматичный вопрос... Выстроили эту всю систему. Но кому-то в России очень хотелось или нас «наклонить» побыстрее, или, может быть, вообще не хотели, чтобы мы признавали эти республики... Вы помните, центральные СМИ начали нас просто травить: «Не признаёт, потому что 500 миллионов долларов не дали». Как будто я за деньги должен признать эти республики... Ну и пошла эта волна в тот момент, когда мы должны были признать. Поэтому я сказал: «Стоп, ребята! В этой ситуации так не будет».
Очень больная тема. Я искренне вам сказал, что давно надо было это сделать. Я думаю, что разберёмся...

О губернаторах

Вопрос. Товарооборот между Беларусью и Алтайским краем только за последние шесть месяцев увеличился вдвое. У нас идёт сборка ваших тракторов, троллейбусов, установка лифтов. Соглашение между Алтайским краем и Беларусью было заключено 11 лет назад, губернатор Александр Богданович Карлин отслеживает выполнение условий документа. Какие перспективы этого сотрудничества вы видите как глава государства?
А.Г.Лукашенко. Вы знаете, у вас неплохие губернаторы - были и есть. Они спасли когда-то наше единство. Если бы не губернаторы, всё бы развалили. Я ездил много тогда по России и обращался напрямую к губернаторам. Надо отдать должное: никто в Москве не препятствовал установлению прямых контактов. И тогда мы здорово и товарооборот подстегнули, и увязали наши государства экономически и политически. На многих землях российских я был: и в Новосибирске, и на Дальнем Востоке, не говоря уже о Москве, Питере, Краснодаре и так далее. Вот это, к слову сказать, и спасло наше государство. И вот тогда губернатор ваш приехал, и как бы ни было сложно мы договорились с ним. Мы пообещали, что мы сделаем это и это. И вот тогда мы открыли только сборку, сегодня уже это и совместное производство, потому что многое уже начинают делать там, на месте, то, что нам из Беларуси не надо везти. Ну и это же развивает у вас рабочие места, развивает вашу промышленность и так далее. Мы о многом договорились. И сегодня есть хороший результат, хотя не сказать, что это богатейший огромный край: нефть не качаете, на Запад не продаёте газ, наверное. Всё как в Беларуси, но результат есть - от рук, от ума людского.
Мне кажется, что нам надо эти проекты развивать. И с такими регионами, с которыми мы уже имеем вот такую историю, мы особо не бросаемся на какие-то объёмные проекты. Мы ищем один-два дополнительно проекта на два-три года, чтобы, реализовав его, ну, может даже удвоить наш товарооборот, о котором вы сказали. Это классика.
Мы будем работать, расширяя это сотрудничество на всю соседнюю территорию. Кстати, во всём мире мы так поступаем. Если мы пришли в Венесуэлу, это не значит, что мы только венесуэльский рынок осваиваем. Венесуэла - это трамплин во всю Латинскую Америку, где прежде нас не было.
Точно так мы пришли в Африку. Там создаём базу и оттуда развиваем наше сотрудничество. Если это МАЗ, МТЗ - значит, создаём сборку, совместное производство. И торгуем не только с соседними государствами, а и с половиной Африки. У нас такие опорные точки. Это - перспектива нашего развития.
Вопрос. Александр Григорьевич, у меня вопрос в продолжение разговора о прямых контактах с регионами. Есть ли какие-то общие проблемы, связанные с этим?
А.Г.Лукашенко. Нет. С губерниями, с регионами у нас нет абсолютно никаких проблем. Абсолютно никаких проблем! Они приезжают к нам. Они хорошо знают наше производство, знают его уровень. Приезжают: «Нам надо трактор».
- Ну, давайте организуем сборку.
- Давайте.
И помогали многие. Они молодцы в этом плане. Из Нижнего Новгорода приехал: «Семян бы мне хороших...». Я начинаю разбираться. Министр смеётся: «Александр Григорьевич, туда уже наши агрономы поехали, в мешках повезли». Я говорю: «И хорошо. И пусть везут». Попробовали уже на маленьких деляночках. «Растут эти семена?» - «Растут». Мы им тогда поставляем эти семена!
Поэтому у нас нет абсолютно никаких проблем ни с каким регионом. У нас вообще в экономике не было бы никаких проблем, если бы вы сейчас не запрещали нам работать на российском рынке.
Ну, допустим кто-то в Костроме, некий Петров, захотел купить трактор МТЗ. Он приходит в банк, как обычно, берёт кредит и покупает, как это было раньше. Сейчас правительство России сделало так, что тебе под белорусский трактор кредит не дадут. Не только под трактор, под всю продукцию. В лизинг - то же самое. И я подписал указ. Если в сбербанке берёшь кредит, то мы процент этот из бюджета Беларуси вашим людям платим. Понимаете?..

Об инвестициях

Вопрос. Скоро начнётся модернизация Новополоцкого нефтеперерабатывающего завода. Насколько активно в этом будут участвовать западные компании и наши российские? Как вы полагаете?
А.Г.Лукашенко. Вы знаете, на Новополоцком НПЗ процесс модернизации никогда не прекращался. Мы каждый год вкладываем 150 - 200 миллионов долларов в модернизацию завода. В этом году это 216,7 миллиона, есть соответствующая долгосрочная программа до 2015 года. Поэтому мы не ждём никаких инвесторов, мы это делаем сами. И почему всегда в нефтепереработке претензии к нам: «Вот вы там заработали на нашей нефти»… Мы просто опередили вас по глубине переработки нефти! И очень сильно. Если вы с тонны получаете половину светлых нефтепродуктов, то мы - до 80 процентов, завтра будет - 90-95. Это европейский и мировой уровень. В этом смысл всей модернизации.
Когда мы обсуждали, с кем строить атомную станцию, вы знаете, что ещё было важным аргументом? Что мы с вами на одном языке разговариваем и нам переводчики не нужны. Ну а потом уже и технологии, и деньги, и кредиты.

О коррупции

Вопрос. В России есть сегодня очень серьёзная проблема, может быть, самая главная - это коррупция. Как вам, Александр Григорьевич, удаётся преодолевать эту беду? И что могла бы Россия позаимствовать?
А.Г.Лукашенко. Могу вас «успокоить», в Беларуси тоже эта страшная «зараза» есть. Я не хочу теоретизировать на эту тему. Сейчас столько теоретиков - любой канал включи, кажется, все понимают, как делать, но... цветёт и пахнет.
Мне всегда сложно отвечать на этот вопрос. Потому что не очень скромно, но я вынужден об этом сказать: для того чтобы не было коррупции, самое главное - это ты должен быть некоррумпированным. Понимаете? Ты, премьер-министр, председатель Национального банка, первый вице-премьер, рядом ещё один вице-премьер... Я не говорю, знаете, что я на 100 процентов убеждён, что это «святые» люди. Но никто в народе пальцем на них не показал, что они жулики. Я лично сам контролирую этот процесс, потому что это часть моей предвыборной программы.
Короче, не будешь воровать ты - не будут воровать твои подчинённые, и так по вертикали. Поэтому всегда надо начинать с себя. И никакого прощения не должно быть. Никакого! Даже если это самый близкий тебе человек. Если становится известно завтра, и разговоры пошли, что человек коррумпированный и «берёт», то ты немедленно должен его убрать от себя. Он не должен занимать государственные посты. И потом, политик должен быть ответственным. Сказал людям, пообещал - делай.
Я не хочу, чтобы вы подумали, что вот тут святой перед вами сидит. Но я чужого ни у кого не взял, а государственное - тем более. Никогда! И когда Буш дважды объявлял, помните: «Счета заморозим, найдём и прочее». Я ему пишу письмо: «Господин Буш, всё, что найдёте, ваше». (Смех в зале.) Он ушёл с поста, но ничего не нашёл.
Но вы должны знать, что вам можно что-то спрятать, а президенту невозможно. Обязательно несколько человек будут знать, потому что президент один бывает только в спальне. Всё остальное - под контролем. Везде тебя сопровождает служба безопасности. Даже если в какой-то ящик сложить или в банку и под яблоню закопать - обязательно это будет кто-то видеть. И обязательно это кому-то станет известно. Поэтому большие начальники в одиночку коррупционерами не становятся. Обязательно есть группа. Потом мафия - мафиозный клан. Это я тоже знаю по своей работе. Ещё будучи руководителем парламентской комиссии. И мы тогда начали войну беспощадно. Ведь тогда ещё не было ни в России олигархов, ни у нас богатых людей. И как это было тяжело... Потому что многие хотели за счёт этого нажиться.
Я бизнесменам две вещи сказал: деньги свои вы должны заработать. Пусть у вас будут миллиарды, сколько угодно, никто вам мешать не будет. Это ваши деньги, никто в ваш карман не полезет. И второе - есть политика и есть бизнес. Там свои правила, здесь свои правила. Перепутаете бизнес с политикой, придёте с большими карманами, влезете в политику - будете по правилам политики жить.
Поэтому у нас нет такого, чтобы бизнесмен влез в политику или пытался что-то купить. Это чревато страшными последствиями - потеряешь всё. Ты - бизнесмен, иди, работай, честно и открыто спонсируй, помогай по закону.
Ну и дети, семья. Они, если ты государственный человек, должны возле тебя быть. Они не могут быть бизнесменами. Ну представьте: у меня сын - бизнесмен. Ясно, что был бы процветающим, так же? И не надо мне никому звонить и говорить, поддерживать. Фамилия сама за себя будет говорить. Никаких родственников, близких в бизнесе быть не должно, а желательно, и дальних. Ни один человек у президента Лукашенко - ни дети его, ни родные, близкие и дальние - бизнесом не занимается.

Об армии

Вопрос. Александр Григорьевич, возвращаясь к военным вопросам, в прошедшие учения говорили много о новом вооружении. Скажите, пожалуйста, как идёт перевооружение белорусской армии? Участвует ли в этом перевооружении Россия? И где сейчас приобретает вооружение Беларусь?
А.Г.Лукашенко: Мне очень понравилась прямая речь ваших офицеров и генералов. «Да, говорят, молодцы белорусы. У них, может, нет суперсовременного вооружения, как в российской армии, но они по-хозяйски используют советское оружие. Они его модернизировали, довели до хорошего уровня». Очень важное подметили ваши генералы и офицеры: сегодня даже России очень накладно закупать новое вооружение. Поэтому надо выжать всё из старого. И мы из «Т-72» сделали настоящий «Т-80», а по некоторым вещам и «Т-90». Почему? Потому что в Советском Союзе мы всё-таки были передовым форпостом, мы не строили предприятий по новому производству, а более - по модернизации и ремонту. У нас такие ремонтные предприятия есть по бронетехнике, по авиации и так далее. И когда развалился Союз, мы их начали подвигать к тому, чтобы они больше модернизацией занимались. Танк, как я часто говорю в Беларуси, - это же консервная банка. Иногда новый танк - две минуты боя и его нет... Поэтому надо было выжать из старого. И мы «научили» танк метко стрелять. Мы поставили самые современные прицелы. Мы защитили броню этого танка активной защитой и так далее.
Мы занимались больше модернизацией. И сейчас тенденция в мире не только создавать новейшие образцы вооружения, это очень дорого и под силу таким гигантам, как Америка, Китай, Индия. Но и они модернизируют старое, потому что это намного дешевле. Вот наш путь - модернизация вооружения. И мы здесь очень многого достигли.
А почему начали это? Если б только для себя, то мы бы этим не занимались, потому что у нас не такие уж большие объёмы под модернизацию, и это было бы нерентабельно. Но ведь в мире советского оружия - пруд пруди... И поэтому к нам пошли заказы. И мы по импорту модернизуем, восстанавливаем.
Вот, допустим, истребитель «Су-27». Кто знаком с ним, тот знает, что он стреляет исключительно в воздухе, предназначен для воздушного боя. Мы его научили «работать» по земле. Он работает как бомбардировщик. Наносит удары по наземным объектам. И в прошлые учения мы показали россиянам «МиГ-29» и «Су-27», что они работают как штурмовики. Это очень крупный шаг. Израиль, Германия, Россия занимаются подобной модернизацией - истребителей «научить» стрелять по земле. Во-первых, это же большая выгода, когда он не только в воздухе ведёт бой, но и бьёт по земле. То есть мы можем его в многоцелевом плане использовать. Мы это сделали первыми. И первые самолёты мы поставили в нашу армию. Сейчас готовы Су и МиГи модернизировать. И заинтересованность очень большая. Это рентабельный проект. Показывают первые наработки - до 70 процентов рентабельность по этой тематике на предприятиях. А может быть и больше, как договоримся по цене.
Потом, вы знаете, что в советские времена в сфере военно-технического сотрудничества белорусы в технику всегда вставляли «мозги»: математика, оптика, что там ещё у нас - система управления и так далее. Мы довели это до уровня мировых стандартов. На всю технику, которую продаёт Россия, прицелы покупают на нашем БелОМО. С французами в кооперации мы сделали хороший прицел. Это больше миллиона долларов одно изделие! То есть всё, что у нас было в те времена, мы довели до мирового уровня. Допустим, прицелы - от автомата, пистолета до самолёта, танка и так далее - довели до очень серьёзного уровня.
Что касается реформы армии, мы её закончили. Правда, ещё численность у нас не та, которая должна быть. Но это же за год не сделаешь. Мы же не можем людей в погонах на улицу выбросить. Спокойно уходят на пенсию. Но мы из 150 тысяч хотим иметь армию порядка 50-60 тысяч военных. Но боеспособность, наоборот, удвоить за счёт новейших образцов.
Вопрос. А российское вооружение поступает к вам?
А.Г.Лукашенко. В основном это российское. У нас, может, только пара пистолетов «Глок», и то в Службе безопасности. Вот мне недавно президент России показал новый пистолет Ярыгина. Наверное, никто из вас его в руках не держал. Прекрасная вещь! Куда целишься - туда и попадаешь. Я взял этот пистолет и был поражён. Приезжаю в Сочи, он достаёт из кармана: «Дарю». Подарил этот пистолет со всеми документами. Прекрасная вещь...
Поэтому я вот недавно своим дал команду: если уж покупать что-то, то Ярыгина в Российской Федерации!
Мы покупаем российское вооружение, модернизируем его, доводим до ума, делаем, как нам надо. Но главное не это. Главное в современной войне - это связь и система управления. Мы с Дмитрием Анатольевичем ходили по боевым точкам и везде отмечали: связь, система управления.
Раньше, я помню, «С-300» по одной цели все стреляли. Вот они засекли цель, и все стреляют. Потому что нет объединения в единый комплекс. Сейчас мы это всё автоматизировали, объединили в одно. И из Минска команду дают: «Ты стреляешь по этой цели (никто больше не стреляет)». Одной ракетой не попал, второй. Мы кое-чему научились. И я это не зря говорю.
Говорят: оружие, танки новые и прочее. Я вам только что сказал - система управления и люди, они должны быть подготовлены. Это не Отечественная война, сейчас за каждого человека надо бороться. Потому что солдат - это очень дорого для любой страны, не говоря уже о ценности самой жизни.