О ценах

Вопрос. Александр Григорьевич, издревле цивилизация шла по торговым путям. Очень важная позиция и сегодня. Нам грех жаловаться на отсутствие белорусских товаров на Кубани. Но, к сожалению, многие товары эти имеют как бы два свойства. Одно свойство - марка белорусская - это значит товар хороший. Это все кубанцы знают. И второе свойство. К сожалению, эти товары в ценовом отношении не выделяются среди товаров других поставщиков. Я понимаю, отчего это происходит. Конечно же, тут крутят, накручивают, перекручивают, перекупают и так далее. Не идёт ли разговор о том, чтобы выпрямить эти пути поступления белорусских товаров в российские регионы?
А.Г.Лукашенко. У нас государство в основном управляет этими процессами, у нас тут не накрутишь. Вы правы: «прилипалы» скупают этот товар по дешёвке в Беларуси, а вам продают через две-три фирмы и на этом живут (а это накрутка 25-30 процентов на одной фирме, на другой - 50 процентов - и в два-три раза дороже становится товар). У вас всё с ног на голову поставлено. Крестьянин, который производит молоко, имеет 6-7 процентов от конечной цены на молоко. Посредник, который это скупает, и переработчик имеют, допустим, 25-30 процентов. Итого - под 40 процентов. А все остальные 60 процентов - кто? Торговля: оптовики и розница. Так какой крестьянин будет производить молоко? Нужно перевернуть эту «пирамиду». Отдать крестьянам хотя бы 40 процентов. Часть - молокоперерабатывающим заводам. А торговле 6-7 процентов - это её деньги, она будет рентабельной. Вот в чём вопрос, если уж говорить о цене и проблеме. У нас она была, но мы её быстро решили, установив: закупочную цену, цену переработки, торговли. Естественно, налоги и так далее. И вот с этого началось. Говорят: «Вы конкурируете недобросовестно, дёшево поставляете - наши жалуются, наши не могут». Заставьте их торговать по нашим ценам, потому что у вас себестоимость должна быть ниже. И она ниже. Но где деньги? У частников. Частник никогда не будет озабочен народом, государством. Он большие прибыли кладёт себе в карман. Вот почему я сказал, что у вас не заинтересованы в дешёвом товаре.
У нас товары дешёвые, качественные, потому что государство здесь контролирует процесс, и в большинстве своём этот товар производят государственные предприятия или предприятия с государственным контрольным пакетом акций. И для меня в данном случае как человека, определяющего политику, важно, чтобы не такую огромную прибыль получить, хотя это тоже важно, и я - сторонник, чтобы была больше прибыль, но я смотрю, чтобы это было нормально. Чтобы продать нормально, чтобы вовремя деньги поступили, чтобы люди получали регулярно зарплату, пусть среднюю, небольшую зарплату, но регулярно получали. То есть для меня все процессы важны. Для частника важен процесс только один - извлёк прибыль и положил в карман.
Вот вам и либеральная экономика, и частник. Вот он показал себя в этот кризисный период.
Мне Дмитрий Анатольевич сказал после «двадцатки». Говорит: «Не только мы в России, но и они прозрели». Наконец-то поняли, что государственное регулирование - должно быть! Государственный контроль - должен быть! Ведь экономика - важнейшая сфера жизнедеятельности любого общества и государства. Так? Это ж не я сказал. Мы же с вами в учебниках по политической экономии и других учили это. Учили? Важнейшая сфера. Так что, из этой важнейшей сферы государство должно уйти?! Тогда чем оно должно заниматься? Болтовнёй про экономику? Не может государство уйти из экономики. И не должно. Поэтому мы честно и откровенно об этом говорили всегда.
Вопрос. Если власть не ушла из экономики, влияет ли она на ценообразование?
А.Г.Лукашенко. У нас не заоблачные цены, но мы их сейчас не придавливаем. Контролируем. Контролируем очень серьёзно. У нас знают, что есть такой контроль, поэтому не очень-то пытаются голову высунуть, потому что можно её потерять. На беде народной наживаться не надо. Да, мы контролируем цены, серьёзно контролируем. Но, мне кажется, сейчас меньше, чем когда-либо, потому что на меня эта проблема правительством не выплёскивается. В августе вообще была дефляция. То есть пошло падение цен. Понимаете, это хорошее дело - рыночное ценообразование. От спроса и предложения. Но ни у нас, ни у вас этого нет. У нас этого нет, потому что мы вмешиваемся в ценообразование. Вы не вмешиваетесь и считаете, что у вас от спроса и предложения образовываются цены. Чепуха. Как договорятся жулики-олигархи, или как вы их называете, так и будет. У вас по одной причине, у нас по другой - нет этого. Я понимаю, что в мире, наверное, нет таких процессов, которые не надо было бы регулировать в большей или меньшей степени. Мы регулируем ценообразование. Но не сейчас, когда падение цен. Хотелось бы мне, чтобы предприятия продавали продукцию подороже. Сейчас, поймите, сейчас главное - не то, чтобы ниже колена понизить цену. Не это главное. Главное сейчас - какие бы цены ни были, спасти предприятия в кризисной ситуации. Потому что, если мы и цену понизим, то мы ещё один удар нанесём по предприятию. У них не будет денег. Мы загубим предприятия, а значит, рабочие не будут иметь рабочего места. Поэтому это спе-цифическая ситуация, где, если и вмешиваешься, то только точечно, там, где надо.
Мне кажется, что недалёк и тот день, когда вы будете нормально и спокойно жить, как это было когда-то у вас, потому что такие люди тоже не заслуживают такой участи, которая сейчас обрушилась. Хотя там сейчас перекрёсток этих тяжёлых проблем и вопросов у вас, и даже не чисто российских, вы это прекрасно знаете. С этими проблемами надо разбираться.

О войнах торговых

Вопрос. Александр Григорьевич, в продолжение начатой темы у меня вот такой вопрос. После экономических трений, свидетелями которых мы были в прошлом году, наступило некое затишье. Вы дважды уже встречались с Дмитрием Медведевым. Ваш прогноз на будущее: грозят ли нам новые торговые войны?
А.Г.Лукашенко. Со стороны Беларуси не ждите никаких войн: ни торговых, ни военных авантюр, ничего. Смотрите на запад абсолютно спокойно.
Не ждите от нас никаких подвохов. Знайте, что здесь живут ваши люди. Как поведут себя в России, вам, наверное, там виднее. Но, исходя из того общения, из наших отношений, которые сложились у нас с президентом Российской Федерации, я надеюсь, что у нас светлое будущее. Если он будет стойко проводить свою линию.

О лекарствах

Вопрос. Недавно президент Российской академии медицинских наук Михаил Давыдов сказал, что для того, чтобы завоевать Россию, не нужно атомное оружие - достаточно прекратить поставку лекарств. Потому что в России в последнее время практически прекратила своё существование фармацевтическая и медицинская промышленность. Как обстоит дело в Беларуси в этом плане?
А.Г.Лукашенко. Я не могу похвастаться, что мы сто процентов производим лекарств. Ни одна страна столько не производит. Примерно под 40 процентов мы производим, но это основные, нужные для людей лекарства. Где-то 60 процентов, наверное, мы покупаем. Поэтому массированное вливание делаем в это производство. Потому что, вы абсолютно правы, безопасность в этой сфере для любого государства очень важна. Но основные лекарства у нас есть.

О сельском хозяйстве

Вопрос. Александр Григорьевич, поделитесь секретом ошеломляющего успеха в сельском хозяйстве.
А.Г.Лукашенко. Нам многие говорят: вот вы молодцы, что-то сделали. А я часто говорю, и Дмитрию Анатольевичу недавно сказал. Я сижу, как-то задумался, он говорит: «Ты чего задумался? Ну не об учениях же думаешь?». Я говорю: «Да, не об учениях я думал. О сельском хозяйстве». Я ему сказал: «Нам бы ещё пять лет, вот не было бы этого кризиса - мы бы полностью спасли деревню». Мы начали заниматься не сельским хозяйством - мы спасали село. Ну не бывает России и Беларуси без села. Там корни наши, там душа наша, мы ведь все оттуда. Империя была российская... Белоруссия, Россия, нынешние территории, они были в основном крестьянские. И пополнение шло оттуда. Вопрос же не в том, чтобы вспахать землю. Надо было строить инфраструктуру, дороги, газификацию. Надо было клубы нормальные модернизировать, если где-то есть. Надо школы, чтобы там образование было такое, как в городе. И тогда мы решили: надо строить агрогородки. А вокруг них огромные площади земельные. Благо, что колхозы не распустили, не развалили. И нам проще было создать огромные массивы - 10-12 тысяч гектаров под мощное производство молока, мяса, птицы и так далее. Потому что там корма из земли. Но обязательно агрогородок в центре. И когда мы это начали делать, мы увидели, что наши крестьяне воспряли. Появилась новая техника, целый шлейф.
Мы начали делать свои комбайны - третьего поколения уже делаем. Он на уровне немецкого, но в два раза дешевле. А так бы мы ходили и покупали у немцев, американцев. Мы у них покупаем «Джон Диры», «Лексионы» и прочее. Но это только там, где 100 центнеров урожайность. А таких полей уже немало сегодня. Но это не основные поля. Мы создали свой комбайн, который уже убирает, вот в этом году мне докладывали, 90 центнеров с гектара.
Я это к чему вам говорю? Не для того, чтобы похвастаться, что мы это сделали. Хотя мне и приятно сегодня об этом говорить. Я вам хочу продемонстрировать, что как только мы занялись проблемой села, это потянуло, как локомотив, остальное. Потянуло общественную, социальную жизнь людей - клубы, дворцы культуры, сад, ясли, школа. Мы в каждом городке объединили ясли, сад и школу. Никаких травм! Человек как начал с трёх лет туда ходить, он уже привычен. Представляете, из детского сада в школу завести ребёнка? Сами же ходили. Какая трагедия... И по детям своим знаете. Отрабатывали все нюансы.
Ну и потом, не забывайте, что один крестьянин даёт работу семи человекам. Что такое зерно произвести? Его надо перевезти - значит, водители работают. Его надо размолоть - значит, группа людей работает на мельнице. Из него хлеб надо испечь - значит, в хлебопекарной промышленности люди работают, в кондитерской и так далее. Семи человекам даёт работу. Мы это всё изучили. Подняли это. И ударили в центр, то есть в село, и начали его развивать. Это дало вот такой хороший результат.
Приезжали ко мне некоторые губернаторы. Посмотрели и ахают. Я говорю: «Ну что вы ахаете? Ну ладно, давайте я вам в вашей губернии построю одно такое по белорусским меркам хозяйство (в Венесуэле мы строим три типа: фермерское хозяйство, коллективное и т.д.)». Он: «Я хочу колхоз». Я говорю: «Подожди, ты в колхозе не работал и не знаешь, что такое колхоз. Не спеши. Давай мы тебе несколько типов. Не надо колхозы, как это у нас было: всё вокруг колхозное, всё не моё - никто ни за что не отвечает. Подожди, у нас есть образцы, и мы тебе сделаем». Почему мы в Венесуэле делаем, а у вас не можем? И вот несколько губернаторов согласились (не знаю, на каком уровне сейчас этот проект, два года тому назад я дал «добро» и поручил спроектировать прямо там, выехать туда, потому что это примерно как в Беларуси - севообороты, численность, урожайность и прочее. «Привёзем, - говорю, - свои семена, свою технику поставим, привезём свои стройматериалы, построим вам агрогородок, реанимируем те деревни. Посмотрите, как туда люди пойдут». Поэтому, если это надо, мы вам это можем сделать. И притом мы это сделаем в пять раз дешевле, чем вы сами.
Когда Лужков приехал и посмотрел Национальную библиотеку, шепчет мне на ухо: «Сколько это стоит?». Я ему назвал цифру. «А мне за эти деньги построишь?». Я говорю: «Тебе в два раза дороже».
(Смех в зале.)
- Почему?
- Потому что это всё равно будет в два раза дешевле, чем сейчас у тебя строится.