На открытии выставки (в Белгородском филиале Российского фонда культуры) художника-керамиста Ю.П.Агафонова "Дарю людям красоту" народу собралось видимо-невидимо. И не удивительно, ведь поклонники таланта Юрия Петровича давно привыкли, что если он устраивает вернисаж, то непременно удивит своих зрителей чем-то новым, а подчас и вовсе неожиданным, как случилось на этот раз. Впервые вместе с произведениями из керамики мы увидели его акварельные пейзажи. Но о них поговорим чуть позже, поскольку всё-таки гончарное дело стало основным смыслом творчества мастера.

Хотя, возможно, кто-то считает, что гончаром может быть практически каждый. Да и художник-керамист - отнюдь не график и не живописец. Чем уж таким особенным он может удивить? Глина - она и есть глина, материал грубый, как не старайся, особых шедевров не получится.

Вот потому-то талантливым керамистом невозможно стать, даже очень много работая, им надо родиться. Иметь особый полёт фантазии и необычайную чуткость в пальцах, как у музыканта. Только тогда достигнешь особой тонкости в произведении, вылепишь мельчайшую деталь, подаришь неповторимую "мелодию" всему, что выходит после гончарного круга из твоих рук.

Многие традиционно представляют изделия из глины коричневого цвета. Так оно и есть. Но Ю.Агафонов, всю жизнь экспериментируя с окислами металлов, добивается такого разноцветья, какому позавидует иной живописец. Вот и на этой выставке - будто волшебная радуга озарила экспозицию, окрасив экспонаты всеми цветами и оттенками. Например, кофейный сервиз "Кракле" засиял синей кобальтовой глазурью в белых прожилках, а другой, словно налился металлическим блеском, светильник в виде кота раскраснелся огненным жаром, ваза "Голубые цветы" заиграла переливами серебра и неповторимостью бирюзы полевых незабудок, набор для мёда - окутался янтарным золотом с диковинными вкраплениями... В который раз рассматриваю работы Юрия Петровича, а воображение рисует всё новые образы, и я представляю, как неповторимо пахнут поздние хризантемы, поставленные в напольную вазу "Осенний мотив", какие сладкие песни поёт "Синяя птица" с декоративного блюда или как печальны стеариновые слёзы свечи, стекающие по тонкому розовато-лунному горлышку подсвечника "Элегия" с незабвенной андерсеновской "Русалочкой"...

Но сам Ю.Агафонов человек весёлый, долго грустить не умеет, поэтому очень много на этой выставке произведений весёлых, сделанных с юмором и доброй улыбкой. Вот расфуфыренный "Кот кавалер" с бравыми усами, не иначе как собрался на крышу покорять очередную даму сердца. А вот не он ли (на настенной декоративной композиции "Возмездие") опустошил крынки со сметаной и теперь валяется в ногах у разъярённой хозяйки с метлой в руках, ожидая кары за содеянное...

Кроме котов в экспозиции, конечно, немало других персонажей, которые разыгрывают свои "спектакли" для зрителей. Вот "Лесная дева" о чём-то беседует с зайчонком и совой, неподалёку влюблённая парочка уединилась на "Свидание", а вот подсвечник "Дуэт", где два деревенских гармониста стараются переиграть друг друга с такими лукавыми лицами, что невольно начинаешь прислушиваться, кто же какую песню заводит... И как тут можно не удивиться мастерству и фантазии автора?!

Помню, лет 20 назад впервые приехав на Борисовскую фабрику керамики, где Ю.Агафонов работал главным художником, и войдя в его кабинет, какое-то время даже говорить не могла. Будто в маленький музей попала. Две стены с полками от пола до потолка, плотно уставленные его произведениями, казалось, объединили все стили, направления, краски, доступные гончарному искусству. А ведь это была только часть его авторских работ. Сколько ещё хранилось дома, а сколько раздарил! Он ведь никогда из своей мастерской без подарка не отпустит, и сам ни в какой дом с пустыми руками не придёт.

Даже закралось подозрение: "Не разбрасывается ли так мастер от того, что не имеет собственной творческой индивидуальности, лишь ему присущего творческого почерка?". А потом вспомнила совет белгородского искусствоведа Максима Баранова:

- Только не делайте поспешных выводов, приглядитесь повнимательнее. Если Юрий Петрович и делает что-то, например, под "Скопин" или "Дымково", всё равно сохраняет присущий именно ему агафоновский стиль. Я бы его работы не спутал ни с какими другими.

Теперь, спустя столько лет и я уже никогда не спутаю его работы, даже если они представлены на коллективной выставке без соответствующей таблички. Напротив, замечу агафоновские "интонации" в работе его учеников и последователей. А их на Белгородчине не сосчитать. Ещё когда он работал в Борисовке, приезжали мастера из всех районов и молодые профессиональные художники, работающие на фабрике, называли его Учителем, несмотря на то, что закончили то же самое Абрамцевское училище, что и он. А в последние годы, перебравшись в Белгород, Юрий Петрович напрямую занялся педагогикой. Ведёт студию при воскресной школе Смоленского собора и в областном Доме ремёсел Белгородского центра народного творчества на базе БГТУ имени В.Г.Шухова. Здесь от желающих нет отбоя. Приходят даже семейными парами. И особенно радует, что очень много молодёжи: студенты, школьники. Есть даже... пятилетняя девочка (!). Казалось бы, такая кроха, какая ей ещё керамика, а она старается не пропустить ни одного занятия. Значит интересно. И не только ей, но и самому Юрию Петровичу. Душа поёт от радости, что можно поделиться тайнами любимого дела с каждым, кто к нему тянется.

Я не очень верю в магию цифр. Но некоторые неслучайности всё же иногда происходят. Именно Юрий Петрович стал первым народным мастером в нашей области, который всерьёз начал заниматься развитием народных художественных промыслов. Ещё в 1970 году, когда приехал работать в Борисовку.

Первым делом пошёл в местный краеведческий музей познакомиться с экспонатами традиционного гончарного промысла. Но в музее, к изумлению молодого специалиста, показали всего лишь старый горшок, крынку и... бутылку из-под знаменитого некогда рижского бальзама. Тоже ведь керамика. Юрий Петрович не знал, то ли плакать, то ли смеяться при виде столь "ценных" экспонатов. В результате махнул рукой и пошёл искать старых мастеров, которые и сами когда-то гончарили, и работы своих предков ещё помнили. И нашёл ведь! Деда Петра Ефимовича Ткаченко и деда Михайлу - Михаила Ивановича Моргуна, сохранившего даже собственный семейный гончарный круг. На нём он потом и на фабрике работал, не признавая никаких других.

До сих пор с благодарностью вспоминает Ю.Агафонов своих недипломированных учителей...

Ну а мы должны быть благодарны самому Юрию Петровичу, ведь именно он, в сущности, возродил борисовскую керамику, обогатив её современными технологиями. Чего это ему стоило - впору писать роман.

- Абрамцевская школа и сейчас сохранила свои лучшие традиции, а тогда нам повезло застать некоторых преподавателей, которые если не сами были учениками великих создателей этого уникального творческого "гнезда" (Врубеля, Поленова, Серова, Васнецова...), то учениками их прямых учеников, - рассказывает Юрий Петрович, - и мы в полной мере проходили не только все тайны гончарного ремесла, но и очень серьёзно изучали композицию, рисунок, живопись, даже анатомию. Вот видишь, всё пригодилось, на старости лет решил заняться ещё и акварелью. Вернее, я и раньше ею занимался, просто старался не афишировать.

Насчёт старости художник, явно, подзагнул. 70 лет, конечно, солидный возраст, но если человек в эти годы так молод душой, так творчески работоспособен, так лёгок на подъём, о какой старости можно говорить! Ещё и к скульптуре потянуло, никогда прежде мы не видели на его вернисажах таких работ, как "Гусляр", "Весна", "Лесная дева", "Гусь"...

Я уж не говорю об акварели. Вся экспозиция как будто наполнена тихой, едва различимой музыкой речной волны. Но если вслушаться, песня Камы звучит и громче, и разнообразнее. Ведь большинство пейзажей, представленных здесь, воспевают малую родину Юрия Агафонова - Чистополь и его окрестности: покосившиеся избёнки в зарослях дико разросшихся деревьев, умирающий деревянный храм, срубленный некогда умельцами без единого гвоздя и рядом - Никольский собор, поражающий своим размахом и архитектурой, утопающая в пенном кружеве цветов сирень... И над всем этим величие реки - ясной, в солнечных бликах. Камские рассветы и закаты - настоящая поэма волшебных красочных узоров. Кто видел, никогда не забудет. Ну а Юрий Петрович видит их даже в снах, помнит все запахи, звуки и как будто вновь попадает в счастливые годы своего детства. Катила свои воды Кама и катилась жизнь неспешно и уверенно в неведомые дали. Сколько раз мечтал юный Юрий Агафонов, сидя на берегу реки, о каком-то особом для себя предназначении. И не ошибся, предназначение и впрямь оказалось особенным: дарить людям красоту.