В Белгородской государственной универсальной научной библиотеке хранятся уникальные книги. В том числе сочинения Аристотеля, изданные в 1552 году.
Фонд редких изданий Белгородской государственной универсальной научной библиотеки: большая комната с длинными рядами стеллажей, уставленных тысячами книг, официально именуемых «памятниками культуры». Ведь помимо содержания как такового, эти раритеты несут ещё и поистине бесценную информацию о книжной культуре прошлых столетий. Но откуда такие сокровища в библиотеке, которой в этом году исполнится всего 55 лет?

С миру по нитке

- Изначально наши фонды формировались на базе Белгородской городской библиотеки, открывшейся ещё в конце XIX века. И когда мы говорим о своей истории, неизменно вспоминаем Марию Иосифовну Северинову, которая осенью 1941 года перед самым приходом немцев спрятала в земле более двух тысяч библиотечных томов. Возможно, какие-то ценные издания попали к нам и из той спасённой книжной коллекции, - рассказывает главный библиотекарь отдела редкой книги Татьяна Михайловна Догадина. - В год открытия нашей библиотеки она имела более пятисот книг второй половины XIX - начала XX века. Позже это уникальное собрание продолжало пополняться. Часть изданий поступила к нам из библиотек Санкт-Петербурга и Москвы, а также из областных библиотек других старинных российских городов. Как говорится, с миру по нитке…

И, конечно, многие книги наша библиотека сама покупала в столичных букинистических магазинах и у частных лиц.
- Вот смотрите, - Татьяна Михайловна бережно достаёт из специального картонного футляра, который позволяет сохранять внутри необходимый микроклимат, небольшую по размеру, но толстенькую книжицу с металлическими застёжками, - это самая древняя наша реликвия. Сочинения Аристотеля, изданные на латинском языке в 1552 году в Базеле учёным-типографом Иоанном Опоринусом, близким другом Парацельса. Обратите внимание на переплёт из натуральной кожи, особый вид бумаги. Прошло почти пятьсот лет, книга, судя по оставленным знакам, побывала в разных странах и у разных владельцев, а сохранилась в превосходном состоянии! Как она попала к нам? Я сама ездила за ней в Старый Оскол к одному коллекционеру. Он же продал нам и роскошное издание 1866 года «Волшебные сказки Перо» в переводе самого Ивана Сергеевича Тургенева с замечательными рисунками Густава Доре. А старинный миниатюрный «Псалтирь» он просто подарил.
Кстати, дарений от частных лиц в библиотеке немало. Так, например, здесь хранятся книги из личной библиотеки нашего земляка, известного российского учёного-библиографа И.В.Владиславлева, подаренные его внуком - сыном легендарного лётчика М.В.Водопьянова. Часть своего книжного и архивного собрания передал библиотеке её давний читатель, кандидат химических наук В.А.Малеванный. В этом собрании более семисот томов, среди них те, что изданы в начале и середине XIX века, а кроме того, рукописи, статьи, письма, автографы знаменитых учёных.

И в посвященьях чьи-то имена

Я держу в руках скромно изданную, пожелтевшую от времени книгу «Основы фабрично-заводской промышленности» - Санкт-Петербург, 1897 год, дозволено цензурой. И личное посвящение на первой странице: «Милейшей Мусе. Д.Менделеев, февраль». И невольно вспоминаются строки Бориса Пастернака: «Февраль. Достать чернил и плакать!..» Но никакой фантазии не хватает, чтобы представить, какая сердечная смута охватила аскетичного и уже немолодого Дмитрия Ивановича, когда он, обмакнув перо в чернила, вывел: «Милейшей Мусе…». Кем вообще была эта Муся, которой он преподнёс столь странное для столичной барышни научное сочинение?
Другое дело - Константин Бальмонт. Тот был окружён поклонницами всюду, и сам влюблялся направо и налево, щедро раздаривая сборники своих стихов. Один из них тоже хранится в нашей областной библиотеке.

И тоже с дарственной надписью: «Многоуважаемой Серафиме Петровне Радецкой. 1895 г. 10 февраля». Опять февраль! Но тон, согласитесь, куда как сдержаннее, тем более для поэта. Есть всё-таки разница между обращением «милейшая Муся» и «многоуважаемая Серафима Петровна». Возможно, Бальмонт почувствовал особое уважение к этой женщине, когда, будучи в опале, оказался в наших краях? Это предположение так заинтересовало меня, что я позвонила известному белгородскому историку-краеведу А.Д.Витохину. К сожалению, даже Александр Дмитриевич не смог ничего рассказать о С.П.Радецкой, зато подтвердил, что поэт в наших краях какое-то время действительно жил.
Не менее интересно было бы узнать и о том, как в нашей областной библиотеке оказались книги с личными экслибрисами князя Вяземского и великого князя М.Н.Романова.

Преданья старины глубокой

Увлёкшись загадками автографов и экслибрисов, я перенеслась в XIX век. А ведь в белгородской книжной коллекции хранятся и более древние издания. Например, «Часовник» (1643 г.) и «Книга о вере» (1648 г.) времён царя Алексея Михайловича. Огромная (весом в несколько килограммов), прекрасно иллюстрированная Библия времён императрицы Елизаветы Петровны. Есть и единственный подлинный экземпляр рукописного творчества наших предков - «Старообрядческий сборник».
Ревностно соблюдая каноны старой, дониконовской церкви, староверы старались сохранить культурные традиции Руси. Видно, что эта книга не стояла на полке как украшение, некоторые страницы переписаны разными почерками, закапаны воском и потрёпаны, что, впрочем, ничуть не умаляет её ценности.
Светские издания сохранились значительно лучше. Настоящим произведением искусства можно назвать великолепный том, едва поместившийся на журнальном столике: «Описание растений Российского государства с их изображениями». Автор этого уникального труда по ботанике - П.С.Паллас, учёный, натуралист и путешественник екатерининских времён, а гравюры выполнены по рисункам художника К.Ф.Кнаппе и раскрашены акварелью от руки. Поднимаешь прокладку из тончайшей папиросной бумаги и такое ощущение, что перед тобой не рисунки вовсе, а экспонаты гербария, сохранившие свой цвет и даже едва уловимый запах. Между прочим, эта книга, ставшая редкостью сразу после своего появления на свет, была издана «по высочайшему повелению и на иждивении Екатерины II Императрицы и Самодержицы Всероссийской».
А вот с князем Антиохом Кантемиром - основоположником русского классицизма - у Екатерины II складывались непростые отношения. Его сатирические произведения были запрещены ещё до её воцарения и позже переписывались от руки. А в печати первый сборник появился почти через двадцать лет после его смерти в 1762 году, тиражом всего в 400 экземпляров. Один из них хранится в нашей библиотеке и считается книжным памятником федерального значения. Так же, как и единственное прижизненное издание стихов и прозы Константина Батюшкова. Библиографической редкостью можно назвать и «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева, которое Александр Герцен выпустил в 1858 году в Лондоне. А кто бы другой отважился на такой поступок в России тех лет?

Глаголом жечь сердца людей

Впрочем, это ведь уже первые годы правления Александра II Освободителя - золотое время для русского либерализма. Гораздо удивительней было увидеть сборник стихов Михаила Лермонтова, изданный меньше чем через год после его дуэли. Известно ведь, как Николай I относился к дуэлянтам, а уж к Лермонтову - тем более.
Выходит, не такой уж «тюрьмой» для русской литературы была Россия XIX - начала XX веков. Книжное собрание Белгородской универсальной научной библиотеки - прямое тому свидетельство. Сердце зашлось от восторга, когда увидела сотни томов в старинных переплётах: Пушкин, Жуковский, Гоголь, Белинский, Карамзин, Ключевский, Толстой, Достоевский, Лесков, Чехов, Бунин, Куприн, Мережковский… Есть и прижизненные издания европейских писателей: В.Гюго, Э.Золя, А.Дюма, А.Доде…
Стыдно признаться, но всегда считала, что серию «Жизнь замечательных людей» основал в 30-е годы прошлого столетия А.М.Горький. На самом же деле он только возродил её. А основал ещё в XIX веке мало кому известный сегодня издатель Ф.Ф.Павленков. Вот передо мной тоненькая серая книжка - «Даламберъ», 1891 г., цена 25 копеек. А вот ещё: «Пушкинъ», «Дашкова», «Свифтъ», «Шопенгауэр», «Рабле»… Кстати, именно Павленков первым издал сочинения преданного забвенью Дмитрия Писарева, за что сам был выслан из столицы в Вятку. Как тут не вспомнить: «Да, были люди в наше время…». Люди, действительно, были удивительные, и среди издателей - тоже. Умели и они «глаголом жечь сердца людей». Но это, как говаривали братья Стругацкие, «совсем другая история».
Мы непременно вернёмся к ней, а также расскажем о журналах, ставших раритетами, которые хранятся в фондах Белгородской государственной научной библиотеки. Но и XX век не оставим без внимания. Это, что называется, отдельная песня: «Открылась бездна, звёзд полна. Звёздам нет счёту, бездне - дна»…