Странное совпадение. Правда, об этом совпадении я подумал позже, а пока мысли мои были заняты домом № 3 в Белгороде на улице Озембловского. Старый кирпичный двухэтажный, с покосившейся от времени крышей. Таким он был до недавнего времени. Сейчас уже нет этого дома. Его снесли, освободив место для строительства современного жилого комплекса.

А теперь о совпадении. В этот день в России был произведён очередной учебный запуск межконтинентальной баллистической ракеты «Тополь». Ракета успешно долетела из Архангельской области до полигона «Кура» на Камчатке.

Старый дом на улице Озембловского и ракета «Тополь», точнее, её ядерный боезаряд, как это ни удивительно, связаны друг с другом судьбой одного человека. Зовут его Владимир Борисович Барковский. Он легендарный советский разведчик, внёсший огромный вклад в создание в Советском Союзе атомного оружия. 16 октября ему исполнилось бы сто лет.
Дом на улице Озембловского, можно сказать, родовое гнездо Владимира Барковского. Здесь он родился и прожил семнадцать лет.

И вот ещё одно совпадение. О нём мне рассказал ветеран органов безопасности России Вячеслав Михайлович Рябков. Он собрал большое и подробное «досье» на Владимира Борисовича Барковского.

- Мама Барковского - Екатерина Анатольевна, урождённая Курчанинова. Дворянский род Курчаниновых был известен в Курской губернии с XVIII века. Она окончила Московский Елизаветинский институт благородных девиц, в 1912 году вышла замуж за офицера квартировавшей в Белгороде 31-й артиллерийской бригады Бориса Владимировича Барковского,- рассказывает Вячеслав Рябков. - Екатерина Анатольевна родилась в Белгороде в 1893 году. И в этом же году в нашем городе родилась Екатерина Алексеевна Софиано - будущая мама «отца советской водородной бомбы» Андрея Дмитриевича Сахарова.

- Вячеслав Михайлович, а как получилось, что Владимира Борисовича с таким происхождением в конце тридцатых годов приняли в Школу особого назначения НКВД?

- Я не вижу в этом ничего удивительного. Эта школа готовила разведчиков, а Владимир Борисович как нельзя лучше отвечал требованиям, которые предъявлялись к будущим курсантам школы. Он успешно окончил Московский станкостроительный институт, научился в аэроклубе летать на самолёте и был приписан в качестве пилота запаса к одному из истребительных полков ПВО столицы. Он участвовал в гонках на мотоциклах, прыгал с парашютом и даже пару лет работал общественным инструктором планерного спорта. Кроме того, Владимир Борисович несколько лет проработал слесарем на заводе в Красногорске. Там поступил в комсомол и даже одно время был секретарём комсомольской организации.

- После окончания школы в 1940 году Барковского направили в лондонскую резидентуру под «крышей» дипломата. Чем он там, в столице Великобритании, занимался?

- Владимир Борисович специализировался на добывании научно-технической информации. Но прежде чем рассказать конкретно, что ему удалось добыть, хочу отметить, что условия работы наших разведчиков были очень тяжёлыми. В это время Англия уже вступила в войну с Германией. Лондон и другие города бомбили самолёты Люфтваффе. Английские спецслужбы вели тотальный поиск шпионов, и не только немецких. В этой обстановке нашим разведчикам приходилось проявлять незаурядную смекалку, чтобы избежать провала. Нагрузка у них была просто огромной. На первых порах в лондонской резидентуре работали всего три разведчика. И Барковский, представьте себе, регулярно выходил на связь с двумя десятками агентов.

Однажды он пришёл на встречу с агентом, а дом, где должна была состояться эта встреча, разрушен бомбой. Барковский заговорил с пожилой англичанкой, пытаясь выяснить, остались ли в живых обитатели этого дома, а собеседница заподозрила в Барковском иностранца. Но Дэн (это был агентурный псевдоним Владимира Борисовича) быстро нейтрализовал её подозрения проникновенной историей о том, что он, дескать, беженец из захваченной фашистами Чехословакии и ищет своих соотечественников, которые жили в этом доме.

Дэн привлёк к сотрудничеству с советской разведкой нескольких агентов, которые проживали в других городах Великобритании. Чтобы избежать внимания британских спецслужб, Дэн ездил на встречу с этими агентами, садясь на поезд не в самом Лондоне, а на пригородных станциях. И туда же возвращался после встречи. Но поезда приходили на эти станции поздно вечером, когда общественный транспорт уже не ходил, а в такси обеспечить надёжность проверки от наружного наблюдения было сложно, и Дэн нашёл оригинальный выход. В это время в Англии уже было довольно много американских военных, которые допоздна засиживались в пабах. По ночам их собирали из этих увеселительных заведений грузовые «Студебеккеры» и везли в казармы. Дэн подходил к такой группе американских солдат, заговаривал с ними, просил подвезти. И хмельные янки охотно помогали «загулявшему» лондонцу. Кстати, ездить с американцами было безопасно - их никто не останавливал и не проверял.

- Вячеслав Михайлович, в этих условиях Барковский добывал информацию, которая, насколько я знаю, касалась создания атомного оружия?

- Не только. Ему удалось добыть ценнейшие материалы по радиолокации, по антимагнитной системе для защиты кораблей от мин, по реактивным двигателям и другим направлениям развития военной техники. Однако главным всё-таки было создание ядерного оружия. Здесь я сошлюсь на воспоминания Дмитрия Дмитриевича Воробьёва - ветерана Службы внешней разведки и нашего земляка - он воспитывался в Борисовском детском доме.

«Уже в сентябре 1941 года лондонская резидентура НКВД получила сведения о том, что идея создания атомного оружия приобретает в Англии реальные очертания. От её агента, Джона Кернкросса, поступили документальные данные о том, что английское правительство серьёзно прорабатывает вопрос о создании бомбы большой разрушительной силы. Эти сведения содержались в докладе так называемого Уранового комитета, предназначенном для информации британского кабинета министров о ходе работы по атомной бомбе. В докладе были высказаны рекомендации Объединённого комитета начальников штабов о необходимости создания атомной бомбы в течение ближайших двух лет.

Согласно информации Кернкросса, Урановый комитет получил кодовое название «Директорат Тьюб-Эллойс». Научной работой британских физиков в области атомной энергии руководила специальная группа учёных во главе с известным физиком Томсоном. В подборке документов, переданных Кернкроссом, содержались подробные сведения о деятельности Уранового комитета, о технологии производства урана-235, о конструкции атомного заряда бомбы пушечного типа и т.п. Перечислялись также исследовательские и промышленные центры страны, намеченные для участия в развёртывании практических работ по созданию этого смертоносного оружия.

Поскольку в документах Уранового комитета была масса технических терминов, малопонятных непосвящённым, резидент поручил Дэну, как инженеру по основной специальности, подготовить для Центра информационную телеграмму. Она до сих пор хранится в деле «Энормоз» - такое кодовое название получил в оперативной переписке советской разведки проект создания атомного оружия в США и Англии».

В дальнейшем такого рода разведданные регулярно поступали из Лондона в НКВД. За время работы в резидентуре Дэн приобрёл шесть ценных агентов, среди которых были учёные, занимавшиеся разработкой атомного оружия. В 1946 году лондонская командировка Барковского закончилась.

- А как сложилась дальнейшая судьба разведчика?

- Владимир Борисович служил в центральном аппарате внешней разведки. С 1948 по 1950 год работал в США, а с 1956 по 1962-й возглавлял там советскую резидентуру. После выхода в отставку защитил кандидатскую диссертацию, писал научные труды по разведывательной проблематике, преподавал в Академии внешней разведки.

- Из Белгорода Барковский уехал в 1930 году и никогда больше в наш город не возвращался?

- После долгой разлуки Владимир Борисович с сыном и внуком приехал в Белгород. Он прошёл по родной улице, постоял у родительского дома, будто прощаясь с тем, что для него было очень дорого. Это было в 2000 году. А спустя три года Владимира Борисовича не стало…