Сегодня в гостях у «Белгородских известий» - государственный человек. В прямом смысле слова - государственный. Анатолий Владимирович Романцов с молодых лет работал на руководящих постах - сначала в СССР, потом - в суверенной России. И всегда - успешно. Видимо, потому, что профессиональные качества чиновника универсальны. А, может, мы ошибаемся и есть другая причина? Может, всё дело в особых чертах характера? Вот это мы и решили выяснить, пригласив Анатолия Владимировича на редакционный «гостевой диван».

- Анатолий Владимирович, вы по натуре какой человек: спокойный или холерик?
- Скорее, сангвиник. Я так понимаю, что в таком человеке оптимально сочетается спокойствие с энергичностью.

- Вы много лет проработали на руководящих должностях. Как руководитель вы импульсивный, жёсткий или мягкий?
- Я бы так сказал: где-то среднее - сочетание элементов спокойствия и жёсткости.

- Кто ваши родители, чем они занимались?
- Папа работал кузнецом, был общественным активистом, стал председателем сельского совета в селе Никольское Шебекинского района. Впоследствии работал первым секретарём районного комитета партии Великомихайловского, а затем Глушковского районов Курской области (тогда Белгородской области ещё не было. - Е.М.). Мама вела домашнее хозяйство, занималась детьми - нас было двое. Семья наша была дружная, отношения такие, что многим и сейчас можно ставить в пример.

- В 1941 году вам было пять лет. Вы помните, как началась война?
- Этот момент я частенько вспоминаю. Жили мы тогда в Золотухинском районе Курской области. Папа работал секретарём райкома партии. Помню, как с десяток немецких самолётов налетели на посёлок. А мы, пацаны, сначала с интересом смотрели, головами крутили, а когда началась бомбёжка, мы кто куда. Невдалеке росло просо уже в зрелости, это был август, и мы прятались в это просо. А потом уже, когда немец подошёл к Курску, нас эвакуировали в Саратовскую область. Папа дал лошадь, повозку, узлы связали - и на Воронеж, Борисоглебск… А после Курской битвы вернулись из эвакуации.

- А папа воевал?
- Он был в распоряжении обкома партии и партизанил на территории области.

- Какие у вас были чувства, когда узнали, что война закончилась?
- Это тоже памятно. Мы тогда жили в Великомихайловке, в народе уже ходили слухи о скором окончании войны. Сообщение о победе услышали утром по радио, и так было радостно, что мы даже в школу не пошли.

- Какими вы были - послевоенные дети?
- Очень дружными. Не было жестокости. Помню, играли в лапту, это была самая распространённая послевоенная игра. А ещё в Великомихайловке взорвали склад боеприпасов. Часть из них взорвалась, а остальные разлетелись. Мы летом коров пасли, ну и собирали снаряды и разряжали. Интересно было посмотреть, что внутри. Брали 45- или 76-миллиметровый снаряд и постукиванием ослабляли резьбу взрывателя, откручивали. Соревновались, кто больше насобирает взрывателей. У меня как-то всегда получалось больше. Но до поры до времени. Как сейчас помню: 10 июня 1946 года с приятелем пасли скот, забрели в овраг, взяли по два снаряда и стали их разряжать. Снаряд взорвался. Осколками мне ранило левую руку, а моему товарищу лицо, но, слава Богу, оба остались живы, наверное, в рубашке родились.
Мама рассказывала, что когда услышала взрыв, то побежала туда, а я иду навстречу с окровавленной рукой, шатаюсь. Мостик перешёл и потерял сознание. Меня отвезли в больницу, все думали, что руку ампутируют, но врач в тот день был выпивши и не стал отрезать руку. За это я ему до сих пор благодарен. А вообще после войны много ребят погибло, разбирая снаряды.

- Где вы учились после школы?
- Мне всегда была интересна история, и в 1954 году я поступил в Курский государственный педагогический институт. В 1959 окончил, по специальности - историк.

- Преподавали школьникам историю?
- Не пришлось. Приехал после института в Шебекино, встал на учёт в райкоме партии - я в то время уже был кандидатом в члены КПСС, и меня заведующий организационным отделом пригласил на беседу. Посмотрели характеристику, документы, папу моего там знали и предложили мне должность заведующего отделом райкома комсомола. В августе я приступил к работе. А в конце года на отчётно-выборной конференции комсомольцы избрали меня первым секретарём Шебекинского райкома комсомола.

- Сколько лет вам было?
- 23 года. Я проработал три года первым секретарём. Потом мне предложили перейти на работу в райком партии - заведующим организационным отделом.

- А что это за отдел такой?
- Ну, само название предполагает организаторскую деятельность: по учёту коммунистов, работы партийных организаций, соблюдению Устава КПСС, проведение общественных мероприятий… Это штаб партийного органа.

- Анатолий Владимирович, так вы настоящий партийный функционер?
- Партийно-советский, скажем так. Если говорить о партийной работе, то это работа в Шебекино, потом - инспектором в Центральном Комитете КПСС и восемь лет советской работы - председателем исполкома Совета народных депутатов Белгородской области.

- В чём заключалась работа в ЦК КПСС?
- Инспекторы - это была особая группа, проще говоря - резерв ЦК на руководящие должности. Мы выполняли поручения по подготовке документов, пленумов, решений политбюро, у нас был прямой выход к секретарю ЦК по организационной работе И.В. Капитонову. Когда я пришёл в ЦК, нас - инспекторов - было трое. В течение года эта группа увеличилась до шести человек. Среди инспекторов были Егор Семёнович Строев, Вадим Бакатин. Через некоторое время меня пригласил на беседу секретарь ЦК КПСС Егор Кузьмич Лигачёв и предложил работу в Комитете народного контроля - первым заместителем председателя.

- Судя по вашей биографии, в СССР неплохо действовал карьерный лифт…
- …Я бы назвал это школой подготовки и воспитания кадров. Она была высокоорганизованная и всесторонне учитывающая все аспекты жизни, характера людей и предполагала определённые действия, шаги к тому, чтобы человек, уже подготовив себя к чему-то, получал очередное повышение и шёл по карьерной лесенке. Я - пример этому.

- У вас было ощущение, что Советскому Союзу приходит конец?
- Да, ведь мы готовили материалы для заседаний политбюро, анализировали ситуацию в стране. Нам это было видно. Мне часто приходилось присутствовать на заседаниях секретариата ЦК. Вёл их К.У.Черненко - он был немощный, плохо себя чувствовал, соответственно шло и обсуждение. Послушали 5-10 минут, и всё. Руководство страны было немощным, это бросалось в глаза. Все всё знали, но говорить было не принято. С близкими друзьями, которым можно было довериться, обсуждали. Мы в то время видели, что идём по наклонной.

- Вы встречались с Горбачёвым?
- Встречался. Его, собственно, и взяли в ЦК КПСС как молодого руководителя, который мог бы поднять сельское хозяйство, то есть выработать какую-то программу действий партии по решению проблемы продовольствия. Ведь в магазинах ничего не было. Он взялся очень рьяно. А всё свелось ни к чему.

- Вы были разочарованы?
- Знаете, не только я. Мы, глядя на всю эту ситуацию, понимали, к чему идём. Что-то плохое будет. И оно свершилось.

- Говорят, для партийных работников в Советском Союзе были специальные магазины. Это так?
- Да. Определённая категория работников в партийном и советском аппарате, в государственных учреждениях пользовалась так называемой «кремлёвской столовой». При этой столовой были буфеты. Кто хотел - питался в столовой, а кто нет - тот получал продукты в буфете. Раз в месяц выдавали книжечку с талонами на завтрак, обед и ужин. Стоили талоны 45 рублей на месяц. Я брал продуктами.

- А какие продукты давали?
- Мясо, колбаса… Всё, чего в магазине или не было, или не такого качества. В Москве был специальный цех, который делал мясную продукцию для «кремлёвской столовой». Я до сих пор помню вкус моей любимой «Чайной» колбасы. Сейчас нет таких колбас.

- Ваша жена в то время работала?
- Она была преподавателем в педагогическом училище. Мне за жену и моих сыновей никогда стыдно не было.

- Сколько у вас сыновей?
- Двое. Старший - Юрий - окончил Харьковский университет, кандидат наук, возглавляет краснодарское краевое отделение компании «Росгосстрах». А младший - Сергей - в Москве, заместитель руководителя крупной строительно-эксплуатационной компании.

- И внуки есть?
- На внуков я богат - пятеро!

- К дедушке приезжают?
- Приезжают. У меня хорошие отношения с ними. Думаю, что вся семья соберётся на мой день рождения 12 июня.

- Интересно, а какая у вас была зарплата в ЦК?
- 550 рублей. Такая же, как у председателя облисполкома…

- …Кстати, Анатолий Владимирович, хочу спросить про облисполком. По-моему, вам было всего 35 лет, когда вы возглавили исполнительный комитет Белгородского областного Совета народных депутатов. Это так?
- Да. Я, наверное, был самый молодой в стране председатель облисполкома.

- Сложная была работа?
- Нелёгкая. Во-первых, нужно было найти формы взаимодействия с партийными органами для того, чтобы обеспечить успех дела. Как, допустим, сейчас - на основе взаимодействия мэрии и администрации области. В те времена было принято решение ЦК и правительства СССР о развитии горно-добывающего комплекса Курской магнитной аномалии. Стройка была международной. К нам приехало много специалистов из Болгарии, и нужно было обеспечить их жильём, питанием. А проблема продовольственного обеспечения стояла остро. И моя задача была её решить и здесь, и в Москве. Раньше как было? Вот мы поставляли сельскохозяйственную продукцию в союзный и республиканский фонды. То, что произвели, туда отдали, а оттуда что выбьешь - тем и накормишь население. С этим мне пришлось столкнуться. Но решали мы проблему успешно: в те времена в Белгороде были и колбаса, и яйца...
Кроме того, начали заниматься специализацией и концентрацией сельскохозяйственного производства. Тогда появились первые животноводческие комплексы. Суть в чём? Область много сеяла сахарной свёклы, а отходы сахароварения - жом - это сочный корм для крупного рогатого скота. Тогда появилась идея: лучше не корм доставить скоту, а скот доставить к корму. Это гораздо проще и эффективнее. В Шебекинском районе, в Новотаволжанке, был колхоз «Заря», и там всё началось. Мы построили комплекс по откорму КРС. Лучшее было предприятие в области. Затем - свиноводческий комплекс в колхозе «Россия», птицефабрику, овцеводческое хозяйство. И в других районах области - по такому же принципу. Я прошёл хорошую школу, решая крупные народно-хозяйственные задачи, непосредственно участвуя в создании железорудной базы страны, переводя сельскохозяйственное производство на промышленную основу. Сами, работая, учились и других учили.

- А «проколы» у вас были?
- Были ошибки, но серьёзных «проколов» не было. Самое главное для руководителя - это выстроить отношения с людьми. Нужно, чтобы тебя уважали и немного побаивались. Нужно было иметь нюх такой, чтобы знать, кого как наказать или поощрить.

- У вас были поступки, за которые стыдно?
- Был такой момент во время работы в районе. Наверху приняли решение о создании списков перспективных и неперспективных сёл. Я оттягивал составление таких списков, как мог, ведь во всех сёлах жили люди, это их малая родина. Но, в конце концов, дожали, и списки мы составили. Так вот, на моих глазах исчезли сёла, которые признали неперспективными. До сих пор горько от этого.

- Что вы не приемлете в жизни?
- Неискренность. Не приемлю такое отношение к делу, когда хитрят, ловчат, когда нет открытости, смелости в принятии решений.

- А чего бы никогда не могли простить?
- Предательство.

- Наверное, на себе испытали?
- Были в жизни такие моменты.

- Что бы вы переделали или добавили, если вернуть время назад?
- Когда работал в районе и области, мне порой недоставало профессиональных знаний. У меня была попытка это устранить - я окончил Корочанский сельскохозяйственный техникум. Может, надо было пойти в институт, и это дало бы мне возможность эффективнее использовать себя в интересах дела. Добавил бы решительности и твёрдости в принятии решений.

- Вы полтора года провели в Афганистане. Чем там занимались?
- Да, довелось понюхать пороха. Мы выполняли свой интернациональный долг. Я возглавлял группу советников ЦК КПСС при Центральном комитете Народно-демократической партии Афганистана. Наша задача была: создать структуры партии, подготовить её устав, программу, определить дальнейшие пути развития Афганистана. Работали мы в 26 провинциях, там, где были наши войска. При этом с местной элитой надо было работать дипломатично, чтобы не обидеть. В тот период мы тесно сотрудничали с Ю.В.Андроповым, Д.Ф.Устиновым и А.А.Громыко.

- Как на вас отразился переломный 1993 год?
- Я остался без работы. С друзьями создали фирму по переработке сельхозпродукции, приобрели оборудование, но когда подпрыгнули проценты на кредиты, мы еле-еле успели распродать то, что приобрели. Жил я в «Черёмушках», а в соседнем доме жил Евгений Степанович Савченко, он тогда работал в Министерстве сельского хозяйства. Я был с ним знаком, работая в ЦК, никогда не терял связи с Белгородчиной. А когда Евгений Степанович возглавил Белгородскую область, то предложил мне должность руководителя представительства администрации Белгородской области при правительстве Российской Федерации. Я согласился.

- Анатолий Владимирович, а чем вы сейчас занимаетесь?
- Работаю. Я советник генерального директора ОАО «БЭЗРК-Белгранкорм». Хочу сказать добрые слова в адрес коллектива нашего агрохолдинга и председателя совета директоров Александра Викторовича Орлова. Это профессионалы высочайшего класса, и мне приятно работать с людьми, отлично знающими своё дело.

- А помимо работы чем увлекаетесь?
- Люблю охоту. У нас в агрохолдинге своё охотничье хозяйство с большим поголовьем кабанов, косуль и оленьей фермой.

- Какой ваш самый крупный трофей?
- Медведь, я добыл его в Новгородской области.

- А ружьё у вас какое?
- Немецкий карабин самого высокого класса. Есть пятизарядный винчестер, дробовой карабин МЦ-2112 и двустволка МЦ-27. Чтобы не делать подранков и охотиться культурно, нужно иметь хорошее оружие. Ещё люблю рыбалку, иногда удаётся порыбачить на Волге.

- У вас свой дом?
- Да. Живу в Дубовом.

- А машина какая?
- «Хонда» CRV. Сейчас, правда, сам езжу мало - у меня служебная машина.

- Домашние животные есть?
- Овчарка Джерри и кошка Лиза.