Музыка австрийского гения Густава Малера возвращается в стены Белгородской государственной филармонии. Его Симфония № 3 ре минор для альта, хора мальчиков, женского хора и оркестра (или музыкальная поэма о Единстве Всего, как называл её сам автор) прозвучит здесь уже сегодня. Монументальное музыкальное полотно воплотят симфонический оркестр (четверной состав!), женская группа Камерного хора под управлением Елены Алексеевой, дипломант международного конкурса - меццо-сопрано Ирина Колодяжная. При участии приглашённого хора мальчиков «Орлята» из Орла. А во главе всего - главный дирижёр - заслуженный деятель искусств Украины Рашит Нигаматуллин.

Симфония природных тайн

Премьера малеровской Симфонии № 2 или «Воскресения» конца прошлого филармонического сезона стала одним из крупнейших его событий и была сопряжена с оглушительным успехом у белгородских слушателей. Совсем скоро перед ними предстанет Третья…

Свои симфонии австрийский композитор Густав Малер (1860-1911) мыслил как небесные творения, модели мира. При этом в них он вложил предчувствие будущих бедствий, личных и всечеловеческих. Воплощены в сочинениях процесс онтологических поисков и обретённые в этом процессе ответы. Отсюда их гигантская архитектура и ощущение, которое приходит к каждому слушателю: музыка эта приближает к тайнам мироздания.

Уникальная природа верхнеавстрийского Штейнбаха - озеро Аттер и горы, «достойные преисподней» - два лета (1895-96) и полное уединение - условия, которые были необходимы Малеру, в которых он «услышал» Третью симфонию и которые повлияли на её сущность. Шёл 35-й год его жизни, он подводил итоги. «… Я пришёл к своего рода фатализму, который учит меня, в конце концов, с известным «интересом» смотреть на мою собственную жизнь, как бы она не обернулась, и даже наслаждаться ею. Мир нравится мне всё сильнее!» - напишет композитор в августе 1895-го.

Музыковед Инна Барсова предполагает, что именно в период работы над Третьей симфонией у Малера впервые появляется ощущение спокойной зрелости. «Ты воскреснешь!» - так он преодолел тяжёлый внутренний кризис в «Воскресении». Ответив на вопросы человеческого бытия «для чего?» и «зачем?», обретя веру, он смог прийти к концепции «неумирающей жизни Всего», концепции «неиссякаемости творческой силы природы, создающей и низшее, и высшее». Они-то и стали идейно-образной основой Третьей симфонии - одной из самых сложных в творческом наследии композитора, где «вся природа получает голос и раскрывает свои сокровенные тайны».

9 июня 1902-го в немецком Крефельде Третья симфония прозвучала впервые. Дирижировал сам Малер.

Весёлая наука

Такой подзаголовок намеревался дать композитор музыкальной поэме о Единстве Всего, заимствуя его у Фридриха Ницше. В своём произведении немецкий философ размышлял о науке, искусстве, любви, совести, страдании, смерти… А кроме того, как известно, о «сверхчеловеке» и воле к власти. Но искать близость этих идей и малеровских не стоит. Малер создаёт свою «Весёлую науку», отталкиваясь от мысли Ницше в предисловии книги о том, что «человек должен верить, что он знает ответ на вопрос: зачем существует». Здесь он осуществляет попытку осмыслить жизнь не в личном, а в масштабах всей Вселенной.

Структура симфонии сложна, её форма - шестичастный цикл - весьма необычна. Существовала и программа, дающая ключи к пониманию заложенного в ней смысла. Вот она: «…II-V части должны выразить последовательные ступени сущего, как я их трактую. II. Что мне рассказывают цветы. III. Что мне рассказывают звери. IV. Что мне рассказывает ночь (человек). V. Что мне рассказывают утренние колокола (ангелы). VI. Что мне рассказывает любовь… Номер I - приход лета… Лето мыслится как победитель, шагающий среди всего, что растёт и цветёт, ползает и летает, мечтает и томится и, наконец, того, о чём мы можем лишь догадываться…» В ней Малер стремился показать эволюцию Всего, воплощая путь от безжизненной природы до божественной любви. Чувства нарастают от «глухого, неподвижного, чисто стихийного бытия (царство природы) до хрупкой плоти человеческого сердца, которое стремится возвыситься над этой плотью и подняться к Богу». При этом Бог и любовь для него - явления тождественные.

Барсова указывает и ещё одну философскую тему симфонии - зарождение жизни, её мучительное становление, преодолевающее тёмную, слепую силу извечной неподвижности, таинственное, непостижимое разумом одухотворение косной, мёртвой природы. И вновь здесь связь с Ницше, с его идеей духовного выздоровления: «Весёлая наука» - это означает сатурналии духа, который терпеливо восстал против страшного долгого гнёта… весёлость после долгого воздержания и бессилия, ликование возвращающейся силы, пробуждающейся веры в завтра и послезавтра».
Впоследствии Малер отказался от выражения сути музыки Третьей симфонии через слова, будучи уверенным, что «до чутких сердец она дойдёт без всяких пояснений, другим же никакие программные заголовки не помогут».

Эту музыку воспримет каждый

Сочинения Малера - личный выбор Рашита Нигаматуллина. Воплощения столь монументальных проектов стали возможны благодаря воле и дирижёрскому дарованию этого подлинного мастера. О Третьей симфонии, о сложностях репетиционного процесса Рашит НИГАМАТУЛЛИН рассказал накануне грядущей премьеры.
- В мае белгородцы стали свидетелями грандиозной премьеры Второй симфонии. Естественно было ожидать и Третью… Чем вас привлекают сочинения Малера?
- Наша работа в отношении творчества Малера планомерна. Мы сыграли пять из законченных симфоний композитора - первую, вторую, четвёртую и не в полной версии девятую. Теперь время Третьей. И, Бог даст, продолжим и закончим их все.

Что такое симфонии Малера? В них - отражение космоса, человека, очень откровенная попытка понять окружающий мир через борения титанического масштаба. Таковыми они открываются не только мне. Определённые переживания имеет каждый из нас, а значит, каждый найдёт для себя нечто в этой музыке, что будет ему близко, что заставит мыслить, что сделает чище. Верю: силы искусства влияют не только на духовное содержание, но и на телесное состояние.

- В России произведения Малера исполняют достаточно редко ввиду их сложности. Да и от публики они требуют определённого уровня восприятия. Тем не менее вы выбираете именно их для исполнения…
- Симфонии Малера оголяют проблемы, которые существуют в коллективе. И сейчас в репетиционном процессе они вопиют. С чем связаны? Прежде всего, с технической сложностью, особенно для духовой группы. В них немало непростых мест, от которых зависит благополучное звучание. Многое зависит от профессионального уровня конкретного музыканта, солиста. Третья симфония требует невероятной отдачи от исполнителя - и психологической, и физической. Интересно, насколько нам всё удастся.

А иду я на это, поскольку считаю: если не преодолевать сложные партитуры, то вряд ли возможен рост. Пусть даже исполнение будет несовершенным, но собой оно знаменует новый этап в развитии коллектива. В январе будет звучать Четвёртая симфония Шостаковича. Тоже вещь очень сложная, редко исполняемая. Но предварительные репетиции августа дают надежду, что и с этой задачей мы справимся.
Оркестр исполняет сочинения разных содержания и сложности. Вряд ли следование, скажем, одному направлению может привлечь слушателей. Именно многообразие вызывает у них интерес. Мы стараемся охватить весь объём мировой музыкальной литературы. И, конечно, таких гигантов, как Малер и Шостакович, не можем оставить без внимания.

- Помнится, весной, говоря о Второй симфонии, вы подчеркнули, что главенствовать должна композиторская концепция, а оригинальность интерпретации дирижёра - в более глубоком погружении в неё. В чём, по вашему, смысл Третьей симфонии и её главное отличие от остальных симфоний Малера?
- Специфика Третьей симфонии - в масштабе. Это сочинение самое продолжительное по звучанию: длится примерно час сорок. Свою мысль, высказанную весной, могу только подтвердить. Я убеждён в том, что необходимо крайне скрупулёзно относиться ко всем рекомендациям, существующим в партитуре в изобилии. Что касается содержания произведения, то, считаю, о музыке не стоит говорить. Однажды Малер изрёк: «Если бы я знал, что такое жизнь и смерть, наверное, не писал свою симфонию». Музыка говорит нам много больше, чем способно выразить слово. Она воздействует на подсознание. И если музыкант играет искренне, непременно найдёт отклик в любом сердце.