Накануне юбилея Курской битвы мне довелось поговорить с очевидцем начала тех страшных событий. В 1943 году Николаю Асыке было 14 лет. Сегодня Николай Романович - Почётный гражданин Белгородской области, заслуженный агроном РСФСР, кандидат сельскохозяйственных наук. Каждый год 5 июля Николай Романович идёт в краеведческий музей, чтобы встретиться «с плугом как с другом». Трогает его за рукоятки, регулировочные винты. С грустью смотрит на ручную косу, какой когда-то в отрочестве за световой день мог скосить три нормы озимой пшеницы.

- Семьдесят лет прошло с 5 июля 1943 года, - начал рассказ Николай Романович. - Как раз на поле у родного хутора Басенки, в шести километрах от Прохоровки, я и увидел начало Курской битвы.

Это было воскресенье. Женщинам и коровам (на них в основном пахали в войну) дали выходной, а парнишка с двумя лошадками вышел на работу. Тех лошадей он помнит до сих пор. Один – старый вороной конь, выбракованный «фронтовик», как бы его ни понукали, всё делал медленно, но безотказно. Высокий и худой, он стоял в борозде коренником. Второй – серый «монгол», суетливый, норовистый, непослушный, но рядом со спокойным коренным быстро успокаивался и всё-таки выполнял свою работу.

- В 1943 году мы почти всё лето пахали поля, заброшенные за время немецкой оккупации, - вспоминает Николай Романович. - Они заросли овсюгом, полынью и другим разнотравьем. Там предстояло сеять озимые. До обеда вспахал одну загонку и дал попастись лошадям. После обеда принялся за вторую загонку, увлёкся работой, старался пахать без огрехов. А часа в два-три послышался гул самолётов. На Прохоровку налетели десятки немецких самолетов и начали сбрасывать бомбы на железнодорожную стацию. В это время там разгружали нашу военную технику. После первого налёта через полтора-два часа появилась вторая армада, затем следующая. Их было по 40-60 штук, может и больше.

Издалека слышался грохот, Прохоровку заволокло дымом. Я со своими лошадками убрался с поля. Вот таким я увидел начало Курской битвы.
Вскоре семья Николая Романовича эвакуировалась в хутор Дубовое, потому что в Басенках развернули склады боеприпасов, мастерские для ремонта танков и орудий.

- Мы поселились в погребе, - рассказывает Николай Асыка. - Оттуда слушали гул боя, смотрели битвы самолётов, они падали с оглушительным рёвом и взрывами на наши поля.

Подросткам пришлось взвалить на свои плечи всю тяжёлую мужскую работу. Николай Романович помнит, как косили и скирдовали хлеба, возили тяжёлые мешки с зерном. Зимой по снегу от скирды к скирде таскали комбайны и молотилки, чтобы молотить зерно. И всё это почти бесплатно, за трудодни. В конце года получали за проработанный день 500 граммов зерна и 50 копеек.

- Но работали с энтузиазмом, - говорит Николай Романович, - мы же воспитывались на воинском и трудовом героизме. Успевали как-то ещё и книги читать, которые звали к добру, труду, справедливости.

После войны Николай Асыка учился в Харьковском сельскохозяйственном институте.

- За эти пять лет мы такую хорошую практику прошли в хозяйствах Харьковской области! На четвёртом курсе я даже составил схему пятилетнего плана, проект севооборота, вспоминает Николай Романович. - Их в хозяйстве приняли, мне премию дали. Председатель меня за руку водил по селу, мол, оставайся агрономом. Нет, куда! Мы ж патриоты, я поеду к себе. Нас тогда рассылали по всему Советскому Союзу от западных областей до северных. Два места было в Курскую область. Поехал участник войны и я. А тут уж я договорился работать на сортоучастке в родном хуторе Басенки Прохоровского района. Там же мама у меня. Три года проработал, потом три года - в МТС. Меня заметили и в 1954 году, когда пошло первое укрупнение хозяйств, хотели назначить председателем самого большого колхоза. Да куда ж, говорю, я поеду! Во мне 50 килограммов веса, я неженатый, характер у меня слабый! На бюро райкома я отказываюсь. Я знал, что такое председатель, в войну я ещё был посыльным в управлении колхоза. Бегал, собирал по хуторам членов правления. Сейчас – телефоны, а тогда – посыльный. Так вот, на заседаниях правлений сидел и слышал, как председатель разговаривал, а в детском возрасте смотришь на это дело и думаешь - это ж король! Куда ж мне председателем! Не пошёл, не согласился. Первый секретарь у нас был грубоватый, не понравился ему мой отказ. Потом стал главным агрономом МТС. Раньше МТС, что сегодня – холдинги. Они отвечали за животноводство, полеводство, а непосредственно все трактора, полеводство – в подчинении главного агронома. В первый год я по дурости всё взял на себя. Авторитет сразу поднялся. Мне дали орден «Знак Почёта». А через три года Никита Сергеевич ликвидирует МТС. Назначили меня главным агрономом района. Проработал четыре года. В 1965 году поступил заместителем директора по науке областной сельскохозяйственной опытной станции в посёлке Майский...

Пользуясь случаем, Николай Романович от истории и воспоминаний перешёл к нашим дням. У пенсионера много времени для раздумий о прожитых годах, о нынешнем времени. Как ни тяжела была жизнь, но, сравнивая прошлое и настоящее, пожилой человек склоняется к тому, что наша страна, общество всё-таки потеряли много хорошего.

- Время, в котором мы сегодня живём, принято называть стабильным, только стабильность эта очень обманчива, - с болью в душе рассуждает Николай Романович. - На каждом шагу видна несправедливость, новостные передачи нагнетают тревожную обстановку. Видим каждый день кровь, убийства, жизнь человеческая обесценивается. Почему так всё перевернулось? Может быть, мы сами виноваты, не сумели воспитать своих детей по канонам христианской морали или, если хотите, кодекса строителя коммунизма. Виноваты в том, что мирились с двойной моралью руководителей коммунистического правления… А что мы могли сделать? Мы и сегодня мало что делаем, чтобы повлиять на молодёжь в смысле воспитания нравственности. Как ни горько это осознавать, но мы не в силах противостоять силе разнузданного влияния информационной политики, насаждению в качестве примера поведения класса псевдобагатеев, сколотивших свои состояния на воровской приватизации. А то, какая литература сегодня изучается в школах - это, вообще, отдельный разговор.

Николай Романович уверен, что огромную пользу в воспитании детей и подростков могло бы принести изучение в школах произведений о наших земляках, о Белгородчине. Он мечтает о создании серии книг, подобной «ЖЗЛ», - «Жизнь замечательных белгородцев».

- И как же хорошо, что, несмотря на возраст, наши пенсионеры не теряют интереса к жизни, не взирают отстранённо на происходящее, мол, мы своё прожили, теперь ваша очередь, а говорят нам открыто и честно, если идём не туда. Кто же, как не они, с высоты своих лет способны сказать правду, указать на ошибки? Им бояться некого и нечего, всё страшное они уже видели.