От наступившей тишины звенело в ушах. Вот уже полчаса как не обстреливали. Рядовой Иван Родионов сидел в окопе и мечтал о бане. Он с месяц толком не мог помыться и постирать бельё. Окопная грязь прочно въелась в руки. Берцовые ботинки от сырости расползлись. Шнурки сгнили, их заменил проволокой - так надёжней.

Хроническое недосыпание и большие нагрузки притупили у Ивана чувство страха. В первые дни штурма Грозного он шарахался от каждого выстрела, стараясь уцелеть. Сейчас Ваня испытывал безразличие к собственной судьбе. Искупаться бы да поспать - это всё, что ему хотелось. Перед вводом войск в Чечню Родионов со своей ротой ночевал в Моздоке в здании заброшенного предприятия. Электричества не было. До утра горели керосинки. Солдаты играли в нарды, чистили оружие и рассказывали анекдоты. Хохот и шум. Некоторым бойцам хотелось спать, и они возмущённо кричали:

- Можно потише - не уснуть!

И тогда Ваня услышал от контрактника Рыбкина фразу, которая навсегда врезалась в его память:
- Кто хочет спать, тот спит!
Затем жизнь на практике подтвердила это умозаключение. В передышках между изматывающими боями солдаты, страдавшие в ту ночь бессонницей, дрыхли, не реагируя на артиллерийскую канонаду.
Родионов знал о войне только из фильмов и книжек. Она казалась ему даже романтичной. Но когда погиб земляк Виктор Скобелев, сознание перевернулось.

С Витькой дружили с детства, вместе были на призывном. Курили в беседке и смеялись, обсуждая молоденькую продавщицу из военкоматовского буфета. Стремились быстрее попасть на военную службу. Теперь, оставшись без друга, он страдал от одиночества.
Иван достал из кармана сухарь и принялся его грызть.
- Родионов, ты где? - раздался звонкий голос взводного Ильина, высунувшегося из блиндажа.
- Рядом я, товарищ старший лейтенант.
- Иди сюда, Ваня, погрейся и перекуси.
Родионов протиснулся в землянку. Запах разогретой прямо в банке перловой каши с мясом ударил в нос. На ящике, имитирующем стол, лежали зелёная фляжка с медицинским спиртом и буханка чёрного хлеба, порезанная порциями. Присели. В алюминиевые кружки разлили боевые сто граммов, выпили. Тут же повторили и принялись жадно закусывать.

Прожевав, взводный обратился к Родионову:
- Ты, Иван, насколько я слышал, до армии шоферил немного в родном селе?
- Так точно!
- Тогда слушай. Командир полка попросил подобрать для автороты толковых бойцов, имеющих опыт вождения. Там большие потери. Вчера колонну с горючим боевики уничтожили, в живых никого не осталось. Ильин предложил помянуть ребят и продолжил:
- В одной из машин ехал мой однокурсник по училищу старший лейтенант Бурей. Всё подшучивал надо мной: «Вот стану генералом, заберу тебя, братан, в замы…»

Не чокаясь, опрокинули по третьей. Сидели молча, думая каждый о своём.
Наутро Родионов явился в штаб к зампотеху:
- Разрешите, товарищ майор? По указанию командира взвода старшего лейтенанта Ильина прибыл получать машину.
Усатый и тучный зампотех службистом не слыл. Душевный и открытый, он любил солдат по-отцовски.
- Чего кричишь, боец? Сам вижу, что прибыл.
Майор посмотрел водительские права Родионова и, возвращая, сказал:
- Иди в автопарк. Отыщешь там «Крокодила» с номером «07-77» - это твой.
Ваня у забора разыскал закреплённый за ним «Урал». Задние колёса спустили и «вросли» в землю. Дверь кабины была распахнута. Пучок разноцветных проводов торчал из-под бардачка.
- Да, придётся потрудиться, - почёсывая затылок, размышлял Иван.
- Не горюй, парень, - прозвучал голос за спиной.
Обернувшись, Родионов увидел долговязого младшего сержанта, вытирающего руки паклей.
- На этой машине сам «Федя-вездеход» ездил. Слышал, небось, про такого?

Ранило его сильно под Бамутом - в госпитале лежит. Смотри, сколько пробоин от пуль, - младший сержант кивнул на водительскую дверь с десятком круглых отверстий.
- Разберёмся, - сказал Иван.
К концу недели Родионов обкатывал своего «Крокодила», гоняя по бездорожью. «Давненько не сидел за баранкой, - думал он, газуя на каждом подъёме. - Отвык от техники». Казалось, целая вечность прошла в окопах на передовой.

Колонну на Владикавказ сформировали вечером. Ивана прикомандировали к санчасти. Вместе с ним за медикаментами отправляли молоденькую медсестру по имени Валя. Он обрадовался попутчице и подумал: «Хоть наговорюсь с девушкой по дороге. Эти мужские «базары» в печёнке уже сидят».

Тронулись задолго до рассвета. В кабине пахло духами и лекарствами. К огорчению Вани, ехали молча, девушка задумчиво смотрела вперёд. Иван вспомнил, как во время уборочной возил зерно от комбайнов на ток. Заработал тогда неплохо, матери помог двух младших сестрёнок приодеть к школе. Ведь росли без отца - пять лет назад он пропал без вести: подался на заработки в областной центр и не вернулся. Приходил участковый, расспрашивал о его приметах и взял фотографию. Мать долго плакала. Сильно любила она отца. Иван тоже скучал, а затем немного смирился с утратой. Но в душе не переставал верить, что батя объявится. Может, в больнице лежит, а возможности сообщить нет.

Колонна сбавила ход и остановилась. Тревога закралась в душу Ивана: «Что-то там случилось». Открыв дверь, он спрыгнул с подножки на асфальт. Впереди в утренней мгле столпились водители головных машин. Родионов направился к ним. Валя, оторвавшись от своих дум, крикнула вдогонку:
- А меня что одну бросаешь?
Почувствовав неловкость, Ваня зашагал обратно. Вдоль выстроившегося вереницей автотранспорта бежал солдат с красным флажком и оповещал каждого:
- Вынужденная задержка. Боевики заминировали мост. Бойцы инженерной разведки обнаружили фугас. Обезвредят, и отправимся дальше.
- Застряли надолго! - с досадой сказал попутчице Родионов.
- Не переживай, Ваня, - успокоила его медсестра.
Спустя час продолжили движение. Время ожидания не прошло даром. Валентина разговорилась, поведав Ивану о трудностях своей девичьей доли. Валя после медучилища, вопреки воле родителей, напросилась на работу в военный госпиталь и в Чечню поехала добровольно.
Во Владикавказ прибыли поздно вечером. Машины загнали на стоянку, поселились в гостинице на территории военного городка. После ужина Родионов постучал в комнату Валентины и взволнованно произнёс:
- Сестрёнка, ты не спишь? Давай поболтаем?
Ответа не последовало. Иван опять робко стукнул. На удивление за дверью послышались шаги. Щёлкнул замок. В проходе в розовом халате с распущенными волосами появилась Валя. Свет от торшера придавал армейскому кубрику своеобразный уют.
- Входи, - кивнула Валентина, - не обижайся, но долго общаться не будем. Чертовски устала. Да и тебе надо выспаться. Завтра обратно.
Ваня перешагнул через порог счастливый и довольный. Посидели, наговорили друг другу кучу комплиментов. В полночь Иван отправился в свой номер, поцеловав девушку на прощание.
На следующий день загрузились на аптечном складе и с колонной бензовозов взяли курс на Грозный.

Знакомство с Валентиной пробудило в Родионове какое-то странное желание. Ему хотелось постоянно находиться возле неё, не расставаясь ни на минуту. Война из жестокой трагедии превращалась в союзника его внезапно проснувшихся чувств.

«Зелёнка» на протяжении многих километров плотно обступала трассу. Постоянное ожидание опасности держало водителей в сильном напряжении.
Внезапно дорога задрожала. Грохот и взметнувшийся в небо факел всколыхнул колонну. Она начала извиваться, как змея с отрубленной головой. Первым из гранатомёта подбили БТР, он юлой закружился на месте. Водитель, еле справившись с заклинившим управлением, съехал на обочину. Экипаж выскочил через боковой люк и занял оборону. Вслед за бронемашиной подожгли «наливник», перегородив дорогу «Уралу». Иван понимал, что если не вырвется - это конец.

Валя запаниковала, оказавшись в ситуации, когда от неё ничего не зависело.
- Не дрейфь, Валентина, - подбодрил её Родионов.
Рядом с девушкой он чувствовал себя героем, поэтому решил таранить бензовоз и таким образом выскользнуть из западни.
Тут Валя увидела, как солдат, пробегавший мимо, споткнулся и упал на землю. Держась за плечо, он тряс головой.
- Останови! - закричала она. - Кому сказала! Останови!
Иван притормозил, но машина по инерции катилась под уклон. Валентина схватила санитарную сумку, выпрыгнула из кабины и побежала к раненому.
Родионов терзался, взвешивая, что главнее - спасать коробки с лекарствами или оберегать Валю? Решение пришло само…

Разогнавшись, Иван врезался в горящий «наливник». От удара цистерну разорвало, и пламя с рёвом вырвалось наружу, «облизав» лобовое стекло «Урала». Лицо обдало жаром. Ваня закрыл глаза и, вдавив до упора педаль газа, заорал: «Не подкачай, родной!» Поднатужившись, «Крокодил» опрокинул бензовоз в кювет, освободив проезд себе и другим.
А Иван, воспользовавшись дымовой завесой, бросился к девушке. Приблизившись, он увидел солдата с забинтованным плечом, который стрелял из автомата, прикрывая своим телом лежащую навзничь Валентину.
- Что с ней?! - заорал Ваня.
Тоненькая струйка крови от уголка губ стекала по щеке. Глаза были закрыты.
- Валя, что с тобой?!
- Ей осколок попал в грудь, - выдавил из себя раненый боец. - Вынеси сестрёнку отсюда! Я прикрою.
Иван схватил Валю на руки, побежал к машине, положил на сиденье, прыгнул за руль и рванул вперёд. Когда уехал достаточно далеко, свернул с трассы и заглушил «Урал». Одного прикосновения к Вале хватило, чтобы понять: она умерла. Слёзы покатились из глаз. Зайдя в лес, Родионов нарвал диких цветов и положил рядом с Валентиной, подарив ей первый и последний букет.

После возвращения домой рядовому Ивану Родионову долгие годы будет сниться война, а сквозь огонь и дым - прекрасные и светлые лица погибших боевых товарищей.