Нашу редакционную почту можно разделить на несколько категорий: письма-благодарности, письма-жалобы, письма-рассказы, письма-размышления… В поисках правды и справедливости в газету никогда не пишут люди, живущие по принципу «моя хата с краю», а вот неравнодушные читатели, занимающие активную общественную позицию, верят в возможности газеты, поэтому звонят и приходят в редакцию.

Именно они подмечают негативные стороны жизни и считают своим долгом озвучить своё мнение на страницах газеты. В сегодняшней подборке писем таких неравнодушных «взглядов» на нашу действительность несколько.

Начнём с письма жительницы Белгорода, пенсионерки Н. АНИКИНОЙ. Она обращает внимание на непорядки в городском автотранспорте и размышляет по этому поводу: «Во всех средствах массовой информации любят называть Белгород городом высокой культуры. А я думаю, что культура проявляется, прежде всего, в отношении водителей городских автобусов и троллейбусов к своим пассажирам. Но посмотрите, что происходит на самом деле. Водители не объявляют остановки, курят в салоне, включают громко музыку. Власти города обещали, что к весне этого года всех водителей общественного транспорта оденут в униформу. На деле лишь некоторые водители автобусов носят униформу, остальные маршрутчики одеты кто во что горазд. На платформах привокзальной площади, откуда отходит транспорт, нет указателей, какие отходят автобусы и троллейбусы, кто не знает, мечется от платформы к платформе».

Действительно, как правильно подметила наша читательница, власти города обещали населению с марта этого года начать реформы в городской системе общественного транспорта. Но, видимо, пока не всех водителей удалось обеспечить униформой. К примеру, в компании «Белкомтранс», выпускающей на линию 800 единиц транспорта и обслуживающей центральные городские маршруты, работают 1700 водителей. Комплект униформы стоит две тысячи рублей. Однако, думается, что культура водителей зависит не от одежды. Пусть они хоть белые перчатки наденут, но если на весь салон звучит «тюремный шансон», то о культуре говорить не приходится.

О положении детей войны пишет жительница посёлка Прохоровка Л. БУЛГАКОВА: «После гибели отца моя мама осталась вдовой с двумя детьми. Как мы жили - не передать. Мама спасала нас как могла, ходила по деревням, меняла вещи на соевый жмых и камсу. Пришлось обменять даже дорогие нашему сердцу вещи погибшего отца, чтобы выжить. Мы спаслись, после школы пошли учиться дальше. Сестра поступила в медицинский институт, я в университет. И здесь нас настигла несправедливость - пришлось выбирать: либо получать пенсию за отца, либо стипендию, две выплаты не полагались. Я выбрала стипендию, она была чуть больше пенсии. Сейчас некоторые высказывают мнение, дескать, «дети войны» много просят, упрекают нас в нескромности. Так могут думать только люди, не познавшие нужды и горя. Тем, у кого отцы вернулись с фронта, было намного легче жить. Да и сейчас они, а по сути их дети и внуки, получают дивиденды за ветеранов войны: квартиры, машины. Думаю, что «детям войны» нечего стыдиться».

Такого же мнения придерживаются и депутаты Белгородской областной Думы, законодательно утвердившие поправки в Социальный кодекс области, которые определяют меры социальной поддержки для детей войны - граждан, родившихся в период с 23 июня 1923 года (тех, кому на момент начала Великой Отечественной войны не исполнилось 18 лет) по 3 сентября 1945 года. Из 193 тысяч белгородцев, родившихся в этот период, более 28 тысяч не имели вообще никаких льгот. Именно на них и распространяется действие закона. С апреля этого года они стали ежемесячно получать по 630 рублей, эта сумма сопоставима с размером выплат ветеранам труда.

Наш читатель из Белгорода В. МИТРЮК поднимает вот такой вопрос: «Во многих регионах России на местном уровне приняты нормативные акты, согласно которым существуют чёткие ограничения по проведению ремонтных работ в многоквартирных домах. Ранее 9 часов утра и позже 20 часов вечера запрещено работать перфоратором, а в выходные дни и вовсе не разрешается проводить ремонтно-строительные работы. За нарушение закона предусмотрен штраф до пяти тысяч рублей. У нас таких ограничений не существует, поэтому трудно призвать соседей к ответственности. Уже который месяц наша соседка проводит ремонт в своей квартире исключительно вечером, когда все приходят с работы: в шесть вечера включается дрель, начинается стук и грохот. Нет никакой жизни соседям. Мы просили её по-хорошему, взывали к совести - бесполезно, ей удобно работать вечером. В один из дней, когда терпение иссякло, вызвали участкового, он провёл с ней разъяснительную беседу, но нам объяснил, что согласно областному закону «Об административных правонарушениях», она имеет право делать ремонт в своей квартире с 7 утра до 11 часов вечера. Мы были в шоке, получается, что людям, у которых вообще нет совести, наш областной закон разрешает стучать отбойным молотком до глубокой ночи? Надеемся, что депутаты областной Думы пересмотрят эти нормы, следуя примеру других регионов России, где действуют законы «О тишине», запрещающие проводить ремонт в многоэтажных домах после 20 часов».

Это уже не первое обращение наших читателей, которые высказываются на эту тему. Много обсуждений на различных интернет-форумах. Действительно, людей просто «достали» перманентные ремонтные работы в многоэтажках и отсутствие законных рычагов воздействия на соседей, которые не имеют представления о нормах приличия.

О руководителе коллектива русской песни «Родники души», заслуженном артисте России, доценте кафедры театрального искусства Белгородского института искусств и культуры Михаиле Белоусенко пишет наш постоянный автор В. ТОМИЛОВА: «Михаил Иванович любит повторять артистам хора: «Говорите друг другу хорошие слова при жизни, поддерживая доброжелательные отношения в коллективе». Во многом благодаря ему, здесь царит творческая и дружеская обстановка. Хору «Родники души» в апреле этого года исполнилось десять лет. За эти годы коллектив завоевал признательность и любовь зрителей. Я пришла в коллектив пять лет назад и с тех пор моя жизнь изменилась. «Родники души» - это моя душа, которая наполнена русской песней. Мы мечтаем, чтобы наш хор, по примеру Воронежского русского народного хора назывался Белгородский русский народный хор».

Такой была почта этого периода. Пишите. Оставайтесь с нами.