В «Белгородских известиях» в материале «Три встречи в моей судьбе» (№ 79 от 8 июня) я начал рассказывать о поисковом клубе средней школы № 18 Белгорода, который разыскивал ветеранов 71-й гвардейской стрелковой дивизии.
В адрес клуба «Поиск» приходили письма от ветеранов Великой Отечественной войны, в которых они рассказывали о боевом пути дивизии, ратных подвигах её бойцов. С автором одного из писем, механиком-водителем танка Т-34 Василием Алексеевичем Кучерявым мы познакомились 12 июля 1997 года на Прохоровском поле. Он приехал по приглашению известного скульптора, народного художника РФ, автора памятников «Звонница» и храма Петра и Павла В.М.Клыкова. С Вячеславом Михайловичем я тоже тогда встретился впервые. Меня с ним познакомил мой двоюродный брат, белгородский фотохудожник А.М.Гринякин, которого с В.М.Клыковым связывала крепкая и многолетняя дружба.
После торжественных мероприятий в Прохоровке мы все вместе поехали в село Сторожевое, где проходило перезахоронение погибших воинов. Потом, как принято у православных, наша группа во главе с В.М.Клыковым собралась возле дома одной из жительниц села, чтобы помянуть всех перезахороненных. Вот тогда я впервые поговорил с В.А.Кучерявым, участником Курской битвы, который оказался в самом пекле боёв, участвовал в отражении атак немецких «тигров», «пантер» и «фердинандов» в сёлах Прелестное, Береговое, на хуторе Весёлом. Сам горел в подбитом танке, но остался жив. Позже он написал свои воспоминания:
«Наша 181-я танковая бригада стояла насмерть в первом эшелоне в составе 18-го танкового корпуса 5-й гвардейской Краснознамённой танковой армии. До смерти не забуду 12 июля 1943 года, когда разгорелось кровопролитное сражение. С раннего утра 70-80 танков противника под бомбовым ударом в стык между первым и вторым нашими танковыми батальонами попытались вторгнуться в наш тыл. Началось сражение. От грохота орудий, взрывов снарядов и бомб, рёва моторов, лязга гусениц содрогались земля и воздух. Повсюду бушевал летающий огненный смерч. Клубы пыли заволокли солнце непроницаемой завесой. Бушевал свинцовый град. Башни танков, как шапки, слетали с боевых машин. Наши Т-34 бились с «пантерами» и «тиграми» борт в борт. И шёл танк на танк, огонь на огонь, снаряд на снаряд, человек на человека, смерть на смерть... Мы задыхались от удушливого смрада. Нельзя было различить, где вражеские, а где наши машины. На моём теле от пота и жары разлезся мундир, остались только ворот и ливы. До сих пор помню командира 1-й танковой роты старшего лейтенанта Шурупова, комбата Гяритяна, комбрига Пузерова. Никогда не забуду моих боевых друзей и братьев Журавлёва, Хохлова, Мишкина, Аляпкина, Григорьева, Гурьянова, Рязанцева, Шикова, Поленичко, Старченко, Тимощук…

Я прошёл боевой путь от Волги до австрийских Альп, но никогда не было так страшно, как на Курской дуге».
Ещё одно письмо пришло в адрес клуба «Поиск» от ветерана 96-й танковой бригады им. Челябинского комсомола Константина Даниловича Кухарева из Белгорода. Оно было кратким, но произвело на нас впечатление раската грома среди ясного неба. Он писал, что был участником передислокации танковых войск перед решающим сражением на Курской дуге. Ночью в зоне между Крутым Логом и Масловой Пристанью встретились колонны танков противников - советских и немецких - прошли навстречу друг другу без единого выстрела. Невероятно, но факт, на войне случалось всякое.
А вот письмо, пришедшее из уральского городка Соль-Илецк. Его прислал ветеран 71-й гвардейской стрелковой дивизии Задит Шакирзанович Салахов. В письме читаем:
«В газете «Южный Урал» от 18.02.1981 года прочитал ваше объявление: «Отзовитесь, однополчане», где вы разыскиваете ветеранов 71-й гвардейской стрелковой дивизии. Мне приходилось участвовать в боях под Белгородом с 7 июля по 21 июля 1943 года в составе этой дивизии. Это было 7 июля 1943 года. Мы, группа бойцов, шли по полю к назначенным своим частям. Под разъездом Ржава попали под сильный обстрел пулемётов и миномётов. Рассыпались по полю и кто чем мог стали окапываться (без лопат и без оружия). Помню, я руками и при помощи палки выкопал яму, пережидал обстрел. Те, кто выжили, перебежками спустились к оврагу. Тут нас остановили наши бойцы. Нам выдали оружие и отправили под деревню Дмитриевка, там держали оборону до 17 июля, пока не началось наступление на разъезд Ржава, который находился на господствующей высоте. 19 июля штурмом овладели Ржавой, сломив оборону немцев, а 20 июля опять с боями гнали противника дальше к Белгороду. 20-го вечером я пошёл в разведку и при выполнении этого задания подорвался на противопехотной мине, получив тяжёлое ранение.
…Мне очень дорога Белгородчина ещё и тем, что я участвовал в зимнем наступлении в январе-феврале 1943 г. в составе 283-й гвардейской стрелковой дивизии, освобождал города Воронеж, Старый Оскол, Новый Оскол, г.Белгород в районе села Красное и г.Харьков. После войны не пришлось побывать в Белгородской области, а как хочется посмотреть те места, где мы прошли с боями. Напишите, нет ли памятника близ этих районов, где прошла 71-я дивизия, так как на полях боевых сражений навечно остались наши товарищи-однополчане».
В следующем письме Михаил Васильевич Грузинов из Крыма обращался к юным следопытам с необычной просьбой - просил найти однополчанина из г.Белгорода. Но не помнил ни его имени, ни фамилии. Писал:
«Когда мы брали фашистов в кольцо, так называемый «Курляндский котёл», на западе Литвы, г.Мемель, к нам прислали пополнение. Вот тогда я встретился с белгородцем. Он был хороший гармонист и отличный ружейный мастер. Когда мы сомкнули кольцо в г.Мемель, то в немецкой машине я обнаружил аккордеон. Отдал его белгородцу на память».
К сожалению, мы не смогли выполнить просьбу ветерана, тогда не нашли этого человека. Но ведь в жизни всякое может быть, вдруг кто-то сейчас прочитает эту публикацию и узнает нашего земляка.