- Чехов в театре кукол? - с сомнением переспросила меня одна знакомая. - Но зачем? Я всегда считала, что театры кукол изначально задумывались не для взрослых зрителей, а для детей, разве не так?
Не совсем так, поскольку как раз изначально и на протяжении многих веков кукольные представления меньше всего адресовались детям.

Немного истории

Достаточно вспомнить русского Петрушку, которого в народе метко прозвали Петром Петровичем Уксусовым. За его острый язык и задиристый нрав. Петрушка не просто потешал публику на ярмарочных площадях, но едко высмеивал пороки общества в интермедиях на злобу дня. И делал это порой так хлёстко, что артисты оказывались под арестом с последующей конфискацией нехитрого театрального скарба.

А первые упоминания о кукольном искусстве связаны с религиозными празднествами в Древнем Египте. Позже примером египтян заразились греки и римляне. Однако они уже не ограничивались только мифическими сюжетами о жизни богов, но и разыгрывали светские истории, басни, притчи. Пьесы Аристофана, Плавта, Овидия… Можно сказать, что античные комедии и трагедии, положившие начало мировому драматическому театру, выросли именно из кукольных представлений так же, как и знаменитый итальянский театр «дель арто», японский - «кабуки», русский балаганный театр…

"А что это вы во фраке?"

Кукольники бродили по свету, собирая всё новых и новых почитателей. Гёте, например, никогда не скрывал, что идея написания «Фауста» родилась у него после того, как посмотрел уличный спектакль заезжего театра марионеток. Известно, что странствующие артисты-кукольники оказали влияние и на творчество Гольдони, Гоцци, Сервантеса, Мольера, Шекспира, Андерсена…

И лишь в XX веке, в послереволюционной России появились первые театры кукол для детей. Сказки получили постоянную прописку на сцене. Однако многие театры не забывали при этом и о взрослом зрителе.
К сожалению, в истории Белгородского театра кукол таких спектаклей было немного: «Божественная комедия» Исидора Штока, «До третьих петухов» Василия Шукшина, «Любовь дона Перлимплина» Гарсиа Лорки… Да и те шли очень давно. А к новым постановкам в силу разных обстоятельств театр долгое время был не готов.

Лишь в самые последние годы он начал выходить из творческой депрессии, и многое изменилось к лучшему. Возродилась и традиция проведения вечерних представлений для взрослых. В репертуаре появилось не только шоу «Ах, эти куклы, куклы, куклы…», но и философская притча Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». А в нынешнем сезоне театр обратился к русской классике - одноактной пьесе А.П.Чехова «Предложение», пригласив на эту постановку главного режиссёра Гомельского государственного театра кукол Григория Гольдмана и художника-сценографа из Санкт-Петербурга, лауреата российской театральной премии «Золотая маска» Захара Давыдова.

«Предложение» - одна из ранних пьес Чехова, которую сам Антон Павлович называл просто шуткой. А сюжет таков. Задумал помещик Иван Васильевич Ломов жениться. Надел фрак, белые перчатки и поехал к своему доброму приятелю-соседу делать предложение его дочери Наталье Степановне. И всё бы хорошо, все рады, но вдруг ни с того ни с сего сцепились в споре за Воловьи лужки. Да так, что убить друг друга готовы. Им бы вспомнить, что весь сыр-бор - из-за земли, которая после свадьбы всё равно будет общей. Так нет же, в героев будто бес вселился и подзуживает, подзуживает… Не успели помириться, как ввязались в новую, ещё более яростную перепалку. Теперь из-за того, у кого собака лучше. Жениха чуть сердечный удар не хватил. А он ведь и предложение решился сделать не потому, что влюблён, а потому что возраст критический: 35 лет. И для здоровья полезно… В общем, благими намерениями устлана дорога в ад. В данном случае - в ад семейной жизни.

Такая вот «шутка гения»: именно так обозначил жанр своего спектакля режиссёр-постановщик Григорий Гольдман. И дал возможность самому зрителю задуматься, как много «зашифровал» Антон Павлович в этой крохотной (всего-то несколько страничек текста!) пьесе. В том числе и глубоко личного. Достаточно вспомнить драматическую историю его несостоявшейся женитьбы на Лике Мизиновой.

А ещё Григорий Гольдман напоминает нам о том, как часто слышится в природе чеховского юмора гоголевский «смех сквозь слёзы». Ведь в ранних рассказах, сценках, фельетонах, даже письмах Чехова Гоголь встречается буквально на каждом шагу: тут и прямые цитаты, и прозрачные реминисценции, и шутки, сделанные «по Гоголю», и, наконец, самые разнообразные сопоставления с гоголевскими героями. Вот и Иван Васильевич из «Предложения» - «в меру упитанный, здоровый, но очень мнительный помещик» (в исполнении артиста Николая Щебенькова) - просто брат-близнец Подколесина из «Женитьбы» Гоголя. А разве абсурдная ссора из-за собаки того же Ломова с соседом Чубуковым (артист Борис Егоров) не напоминает ссору миргородских помещиков из-за гусака?

Кстати, сколько раз видела в разных театрах спектакли по пьесе «Предложение», но никогда не обращала внимания на такое «родство». А после спектакля белгородских кукольников никаких сомнений не осталось. Так же, как и в том, что «Предложение» можно поставить не только как водевиль или житейский анекдот, но и как фантасмагорическое действо. Впрочем, в этом спектакле всё достаточно органично сошлось воедино. А как интересно (жаль только, что всё-таки маловато) придуманы сцены с куклами. Они не просто озвучивают внутренние монологи героев, но и помогают лучше понять какие-то черты их характера.

Например, скуповатость и двоедушие Степана Степановича Чубукова. Вот он с распахнутыми объятиями, сияя от счастья, встречает соседа: «Иван Васильевич, ангел мой, мамочка! Как я рад, как рад! Но что это вы во фраке и перчатках?» А кукла-двойник тут же «выдаёт» его зрителю: «Наверное, денег приехал занять. Не дам!!!»
За ширмами с куклами замечательно работают артисты Павел Роднин и Елена Булахова. Так же, как и пара косарей в живом плане - заслуженный артист России Вячеслав Семейченко и Светлана Левицкая. Наблюдать за их бессловесными, но полными юмора и скрытого смысла появлениями на сцене - одно удовольствие.

И, конечно, отдельный поклон режиссёру за работу с основными исполнителями Николаем Щебеньковым, Ириной Соловьёвой, Борисом Егоровым, которые не лицедействуют - живут! - в предлагаемых обстоятельствах. То, как абсолютно нормальные люди, то вдруг, как пациенты «палаты № 6». И как же хочется, чтобы все они, наконец, обрели своё маленькое человеческое счастье. Однако возможна ли для них тихая семейная жизнь? Драматург оставляет финал открытым: Наталья Степановна и Иван Васильевич, получив благословение отца и поцеловавшись, затевают новый спор, который неизвестно чем закончится.

Режиссёр вроде бы более милостив: герои идут под венец. Однако, как печально и загадочно звучит старинный городской романс «У церкви стояла карета, там пышная свадьба была…». Не закончится ли и это торжество каким-нибудь очередным спором о Воловьих лужках, а свадебная карета не окажется ли каретой «скорой помощи»?