С Людмилой Николаевной Кондрашовой судьба меня свела в десятом классе губкинской вечерней школы в уже далёкие 1960-е годы. Это были годы, можно сказать, героического прошлого Губкина, когда люди ехали сюда со всех концов страны строить новую «Магнитку».

Многим из них для такого труда не хватало элементарного образования, и они, часто будучи уже в солидном возрасте и с немалым багажом житейского опыта, садились за ученические парты. Как попал туда автор этих строк, будучи уже студентом Ленинградского горного института, вопрос отдельный, но - попал. Были там и совсем ещё юные, то есть те, кто по разным причинам перешёл из обычной школы в вечернюю. Вот с такой разномастной публикой приходилось иметь дело нашим учителям. Насколько могу судить, они справлялись со своими функциями неплохо как в плане передачи нам своих знаний, так и в плане поддержания, говоря современным языком, благоприятного психологического климата.

Чем выделялась среди других учителей Людмила Николаевна, учитель истории, определённо уже не сформулирую, но в моём классе, помню, её некоторые называли Человеком с большой буквы. Она была достаточно строгой и в меру доброй, держалась с каждым вроде бы как по-свойски, но ни у кого, независимо от возраста, и никогда не возникало желания вести себя на её уроках развязно. То, что она знает и любит свой предмет и с любовью передаёт его нам, мы видели и чувствовали, и потому на её уроках всегда было тихо. Но ещё больше, кажется, мы чувствовали её любовь к нам самим - ко всему классу и к каждому в отдельности.

Забегая вперёд, скажу, что именно в этой любви к своим ученикам и проработала она на посту учителя - Учителя с большой буквы. Ученики платили ей тем же. Характерный случай. Уже в перестроечные времена (читай, времена обвального падения нравов, в том числе и в школе) пришли к ней как-то на урок люди в погонах, надели одному из её «трудных» учеников наручники и увели. А какое-то количество лет спустя вышла Людмила Николаевна из дома с мусорным ведром и, проходя через двор мимо одинокой беседки, услышала вдруг оттуда:

- Людмила Николаевна, вы меня не узнали?

Оказалось, это тот её ученик, - без наручников, естественно. Подсела к нему, долго говорили.

- Спасибо, - сказал ей, - за доброту и за строгость вашу. Много хлопот я вам тогда доставил, вам лично и школе вашей. А вас я «там» часто вспоминал.

А чего стоит признание одного из её выпускников из так называемой «неблагополучной» семьи, сказавшего при прощании:

- Я впервые здесь у вас по-настоящему почувствовал себя человеком.

Сколько таких признаний слышала Людмила Николаевна за более чем полвека своей работы! И в личных беседах, и в письмах. В письмах даже чаще. Ей писали из армии (знаю, сам писал) и, будучи студентами, из отдалённых мест работы после окончании школы и «из мест не столь отдалённых». Сообщали о своих успехах и неудачах, делились размышлениями, спрашивали совета. Она старалась отвечать как могла.

Родом Людмила Николаевна, как она сама говорит о себе, из крепостных. Но - не простых. Так, её прапрадед Евграф Рябов был в своё время известным в России наездником, и граф, у которого он служил, очень им дорожил. Были в её роду и потомственные лекари, а её дедушку Николая Павловича Рябова, фельдшера, ещё и сегодня помнят старооскольские старожилы. По их отзывам, это был интеллигентный человек, в совершенстве знавший своё дело. Будучи молодым, ходил в кругосветное плавание в качестве судового лекаря. А когда проживал в Старом Осколе, к нему постоянно шли и ехали и городские, и из пригородов и окружающих деревень, и он помогал всем безотказно, самоотверженно. Подобную готовность к служению людям усвоила, видимо, от деда и Людмила Николаевна.

Профессию она унаследовала от своих родителей: отец её преподавал в старооскольской средней школе историю, мать - географию. Мама рано - в 29 лет - умерла, отец, вернувшись с войны, женился на другой. Милка (так друзья называли Людмилу), закончив школу с серебряной медалью, поступила в Воронежский университет, и с 1953 года преподавала историю в Старооскольском геологоразведочном техникуме. А через два года - замужество и новое место работы в Новгородской области. И только с 1957 года Людмила Николаевна навсегда связала свою судьбу с Губкином: сначала два года преподавала в Лукьяновской средней школе, а с 1960 года и до конца своей трудовой деятельности всю себя отдавала вечерней школе, её нередко «трудным» ученикам, которые любили иногда допытываться у неё: «А вы нас любите? А за что вы нас любите?». И она объясняла как могла, - серьёзно и доверительно. Кстати, главный недостаток в сегодняшней системе образования Людмила Николаевна видит в том, что учителям в школах за их постоянными конкурсами и всякого рода инновациями стало некогда работать с детьми.

У Людмилы Николаевны двое детей. Сын Михаил пошёл сначала по стопам матери: закончил Воронежский университет, какое-то время работал учителем биологии и химии и был любим своими учениками. Потом - резкий крен в сторону духовной сферы: успешно окончил Белгородскую семинарию, получил приход и служит там в настоящее время священником. Одновременно учится в Духовной академии. Его прихожане в нём души не чают. У него два сына.

Дочь Людмилы Николаевны Юлия больше преуспела на ниве детородной - у неё пять детей и семь внуков. Так что бабушка Людмила Кондрашова не просто многовнуковая, но уже и многоправнуковая. И вот что характерно. Друзья её детей всегда были как бы и её друзьями, то есть они звонили ей по любому вопросу, советовались, делились своими переживаниями. А когда выросли внуки, то и их друзья стали теперь её друзьями, и также кто-то из них может позвонить ей или зайти чем-то поделиться.

Конечно, в её жизни были и горе, и обиды, и разочарования. Она довольно рано осталась без мужа. Но когда я спросил её, как она относится к высказыванию какого-то философа - «Я прожил жизнь, мне не понравилось», - она ответила: «Нет-нет, я не согласна! Я люблю людей, и мне среди них хорошо!».